Артем Шампанский - Славянская мечта

– Доброго дня, шановні телеглядачі… [39]

Все сотрудники телерадиокомпании, глядя на это счастливое лицо, догадывалась о происшедшем и тихо хихикали над своей экстраординарной ведущей. За глаза коллеги её называли Мандарина, причем ни с цитрусовыми, ни с китайскими чиновниками это прозвище не имело ничего общего…

– Я извиняюсь! Если можно. Вообще-то я по делу к вам.

– Я заметила! Чувствуется хватка делового человека. Как звать не спросил, но грудь уже оценил!

– Н-не злитесь, я не специально. Вас Рина зовут?

Девушка утвердительно кивнула головой.

– Меня Григорий. А мы с вами з-знакомы. Когда-то давно в кабинете у моего друга Альберта Полуэктова познакомились. Вы ведь, кажется, его родственница?

– Родственница, но очень дальняя. И вас я не помню.

– Ну это неважно. Как я уже сказал, у меня к вам с-серьезное дело. Я хотел заказать у вас видеоклип, говорят, вы крупный специалист в этом деле.

– Клип? – Рина удивленно вскинула брови. – На эстраду потянуло? Лавры звёзд покоя не дают? Не похоже, что вы певец.

– Нет, я не пою. Это должна быть как бы небольшая передача…

– Передачи в тюрьме, а у нас программы! Но я не думаю, что вы потяните целую программу.

– Во как! Понимаю. Моряки не плавают, а ходят, лесорубы не пилят, а валят, а у вас не передачи, а программы. Каждый считает себя профессионалом в собственном деле!

– А у вас есть сомнения?

– Нет, поэтому я здесь. Мне нужно шо-то вроде рекламного ролика. Вот, я и сценарий принёс, – Самосвалов протянул Сыч распечатанные листы.

– Сценарий? – Рину начал забавлять этот огромный, неуклюжий тип, судя по всему, сам плохо понимавший, что именно хочет, – вы ещё и сценарист. С ума сойти! Какое огромное количество талантов. А эта загадочная рукопись называется сценарий?

– Не сценарий. Может, не так с-сказал. Ну, прочитайте! Сумеете сделать красиво?

Рина пробежала глазами по тексту «загадочной рукописи» и еще с большим удивлением, пристально посмотрела на необыкновенного гостя.

– Так вы ещё и деток любите? Извините за любопытство, а экзамены у детишек вы будете принимать? – в интонации Рины засквозила язвительная ирония.

– Нет! Мы приглашаем преподавателей, – не растерялся Гриша

– Ага! Ну тогда мне становится всё более-менее понятно, а то я уж совсем чуть было не испугалась.

– А чего вы пугаетесь?

– Нет, вы только не подумайте ничего плохого. Но посудите сами: сижу, никого не трогаю, тут появляется человек с замашками прапорщика, просит изготовить музыкальный клип по своему так званому сценарию, потом вдруг школьники, Гарвард, загадочный благотворительный фонд. Кстати, я о таком никогда не слыхала. Вы считаете, что всё это нормально?

– Может, немного с-сумбурно, но на самом деле все это очень серьёзно. Есть такой фонд, о котором вы сейчас прочитали. О нем мало пока знают. И это пока только цветочки. Очень скоро это будет шо-то, похожее на клуб аристократов или, скажем просто, высший свет нашего общества! Членами фонда смогут стать только очень достойные люди! Очень достойные!

– К очередным выборам готовитесь, не рановато?

– Нас не интересует политика! Нас интересует благосостояние людей! – эта фраза получилась слишком пафосной у Самосвалова, но в переносном смысле очень точно определяющая суть.

– Поняла! Соберёте всё местное быдло, дорвавшееся к кормушке, и будете с ними хороводы водить. Начнёте льстить им, называть филантропами, меценатами, а они будут ра-а-адоваться! Думать, что они и вправду делают добрые дела. У нас ведь могут – вначале прихватизировать заводик под шумок, а потом подарить детскому садику мешок игрушек, причём именно тому садику, куда собственного внука определили. И рассказывать о доброте и сострадании на камеру, главное, чтоб все увидели, какой я хороший. Вот тут-то вы и начнете доить с них лавэ по-тихому. Под благовидным предлогом, конечно!

От такой проницательности молодой девушки Самосвалову стало дурно, если другие будут догадываться об истинных целях фонда с такой же лёгкостью – дела пойдут плохо.

– Как вы можете т-такое говорить? У нас чистые, б-благородные помыслы!

– Ага! Конечно! Я тут таких, знаете, сколько таких видела? И всякие негосударственные пенсионные фонды, и кредитно-депозитные союзы, и просто «пирамидки» всевозможные. И все постоянно заявляют о своих благородных, бескорыстных намерениях! А потом почему-то куда-то исчезают, вместе с деньгами, взятыми у простого народа.

– Да нет! У нас все по-честному. Мы простой народ дурить не собираемся, – Гриша во второй раз не солгал, рядовые обыватели действительно не интересовали теневого отца «Попечительного собрания».

– Понятно! В общем, тысячу у.е. мне, три тысячи у.е. в кассу, и я такой рекламный видеохэппенинг с вашим участием в главной роли сделаю, что будущие сборы от пожертвований превысят даже самые смелые фантазии.

– Н-нет, с моим участием не надо. Без меня снимите.

– А что такое? Не хотите стать лицом собственного проекта?

– Я очень скромный и, думаю, не самый достойный. А вот по оплате, у меня есть предложение: может немножко увеличить ваш гонорар, но зато не вносить в кассу?

– Можно, если вы предоставите мне студию с оператором, осветителем и прочей ерундой. Тогда вопросов не будет, – Рина перешла на спокойный деловой тон.

– Дороговато, кажется, – Самосвалов просто не мог, вот так сразу, не торгуясь, согласиться на вышеуказанную сумму, – может, тогда стоит вам предложить стать участником «Попечительного собрания» в виде компенсации за проделанную работу? Поверьте, просто сейчас, на данный момент, мы испытываем финансовые трудности, но ожидаем огромные валютные вливания из заграницы. Так что скоро будем богатыми!

– Вот станете богатыми, тогда и приходите! А по бартеру я не работаю. За ротацию в эфире тоже забудьте.

– Поймите! Закончится регистрация абитуриентов в Кембридже! Нельзя опоздать с рекламой, иначе всё это не имеет смысла! Давайте половину сейчас, а половину после получения денег от инвесторов! – Самосвалов сумел так красиво и правдоподобно округлить глаза, что только чёрствый сухарь не смог ба заметить в этих бездонных очах искреннее беспокойство за судьбы молодых дарований.

– Ладно! Давайте, – и Сыч поверила, впервые отступив от своих принципов.

Встретившись за столиком любимого кафе, компаньоны хвастливо ведали друг другу о своих первых удачах на новом поприще. Появившийся после первых неудач пессимизм улетучился, уступая место вере в неминуемый успех. Особенно много разглагольствовал Самосвалов: