Артем Шампанский - Славянская мечта

– А свет почему не включили? Стоите здесь в темноте, как дети подземелья!

Произнося эти слова Сельский сам, лично щелкнул выключателем.

– Так, что у меня сегодня утром? – строго задал вопрос своему секретарю Елене Владимировне, миловидной женщине, вокруг возраста которой не прекращались споры. Не услыхав моментального ответа, тут же рявкнул:

– Лена! Очнись, ты на работе!

– Сегодня в 8.30 планерка в вашем кабинете.

– Отлично, давай на 8.30 всех ко мне.

– Уже 9.00. Вы только что всех отправили по рабочим местам.

– Правильно отправил! Если меня нет – надо работать, а не стоять здесь. А если я вообще не приду, они целый день тут стоять будут?

Через минуту разогнанные до того клерки рассаживались в кабинете, пытаясь занять место как можно подальше от дубового стола. Главный бухгалтер, мужчина преклонного возраста в очках с толстыми линзами, предугадывая замечание шефа, включил освещение в кабинете, не дожидаясь команды.

– Вам плохо видно здесь, Евгений Владимирович! – очень спокойно задал вопрос директор.

Вопрос застал врасплох бухгалтера.

– Здесь как-то темновато, я подумал…

– Подумал! – скептически повторил последнее слово директор. – Здесь достаточно светло, здесь три окна, не надо включать свет. Надо думать об экономии!

Особого удивления эти маленькие капризы шефа ни у кого не вызвали. Это привычное настроение директора в начале рабочего дня.

– У меня первый вопрос сразу к главному инженеру, к моему заместителю по ремонту и эксплуатации дорог, к начальнику дорожно-ремонтного управления, одним словом, ко всем причастным: при въезде на центральную площадь со стороны собора огромные ямы на дороге! Делали-делали этот участок и до ума не довели! Почему не доделали? Это же сердце города! А вам, я вижу, всё равно. Где сейчас работают люди?

Даже если вопрос адресован целому коллективу, молчать в такой ситуации было нельзя, Иван Иванович не любил долгие паузы. Если ему сразу не ответить, то заставить выслушать потом уже невозможно. Самым смелым оказался начальник дорожно-ремонтного управления:

– Мы сняли все силы и бросили на въезд в город со стороны столицы, латать ту часть дороги, которую вы назвали «болотный кочкарник».

– Почему сняли?

– Вы приказали снять и отправить туда на прошлой неделе, говорили, что там лицо города и это самое важное. Вот и переехали.

– Я правильно вам сказал! А вы, недоделав одно, бросились делать другое! Вы что, совсем не соображаете? Думаете, можно бросить все вот так, не доделав, и съехать? В конце концов, есть утвержденный план проведения ремонтов, графики! А это черт знает что! Думали, я не узнаю? Немедленно исправить все и доложить!

На практике это означало, что бригада дорожных рабочих со всем своим инвентарём: катками, передвижными котлами для топки битума, вагончиком для рабочих и так далее, неделю переезжавшая из центра на окраину, теперь будет переезжать неделю обратно, а потом снова. Вот, оказывается, почему иногда появляющиеся на улице рабочие в оранжевых спецовках исчезают, так и не приступив к работе.

– У меня ещё вопрос! – не унимался Иван Иванович. – Какой идиот догадался строить из дерева новое ограждение по периметру базы материально-технического обеспечения? Это мы так меняем облик нашего хозяйства?

– Я спрашивал у вас, – дрожащим от страха голосом заблеял директор вышеупомянутой базы, – каким должен быть новый забор, вы сказали: «Таким, как был!».

– Идиоты! Я имел в виду цвет! А сама конструкция ограждения должна быть из железобетонных панелей! Это даже детям понятно! Сейчас только идиоты из дерева строят. Дерево быстро гниет, и через пару лет придется строить заново! А вы вообще думать не хотите!

– Иван Иванович, – нерешительно обратился к патрону ещё один из присутствующих, директор асфальтобетонного завода, – на асфальтном ограждение разрушено, я дал уже команду готовить под новое панельное ограждение.

– Куда это вы так торопитесь? Вы у меня спросили? Вам там и деревянного хватит!

– Так ведь сгниет через пару лет…

– Хорошо покрасите – не сгниет! Вы на окраине промзоны – там никто не видит.

Двойные стандарты в похожих ситуациях – вполне привычное дело для Сельского. Предугадать мнение шефа не удавалось даже самым ярым подхалимам. Правильное мнение в этой огромной организации могло родиться только у босса, все остальные, по его мнению, недалёкие, глуповатые бездельники, занимающие свои должности исключительно благодаря доброму сердцу чуткого руководителя. Без одобрения шефа, к примеру, руководители структурных подразделений не решались даже на устную похвальбу в отношении простых рабочих. О принятии каких-либо более серьёзных решений самостоятельно – не могло быть и речи. Все только с предварительного разрешения шефа, даже в мелочах. От этого организация выглядела слегка парализованной, невозможность самостоятельно действовать превратила топ-менеджеров подвластных структур в заторможенных исполнителей.

– А где этот… как его?.. э-э-э! Гурман?.. с гранитного карьера?

Босс пробежал глазами по присутствующим в кабинете и, обнаружив интересующую особу, остановил свой знаменитый взгляд на потенциальной жертве.

– Шо у нас за перебои с добычей? Шо у вас там вообще происходит? Почему карьер не работает?

– Месяц тому мы сделали огромный задел вперёд по заготовке на складе щебня. Я задумался о профилактике оборудования и техники на карьере…

– Шо сделал?.. Задумался!.. Чем!?.. Чем вы там могли задуматься? Вы что, хотите сорвать нам работу?! Он задумался!!! – возмущение шефа становилось неистовым.

– Щебень есть, его много, еще надолго хватит, – лепетал в свое оправдание Гурман, – а мы уже заканчиваем с ремонтом и скоро начнем добычу.

– А если не хватит? Вы со мной посоветовались? Заадуумался он! – продолжал лютовать Сельский, – Задумчивый, што ли?

Перепуганный и униженный Гурман молчал, понимая, что это единственно правильная модель поведения в ситуации с разбушевавшимся шефом, позволяющая не только выжить, но и уйти с минимальными потерями. Доказывать, что заготовленного щебня хватит, и процесс производства дорог не пострадает – бесполезно. Самостоятельные решения карались беспощадно.

– Значит, так! С такими вот задумчивыми я буду бороться серьёзно! Иначе так мы никогда не наведем порядок! Если вы не научитесь работе в коллективе, то нас ждет крах! Вместо того, шобы посоветоваться со мной и поступить правильно… «Я задумался…», – сильно повысив голос на последнем слове, перекривил подчиненного Иван Иванович. – Задумчивым здесь не место! Задумчивые пусть улицы подметают! У нас здесь вопросы поважнее.

Каждая сказанная фраза, каждое слово, произнесенное шефом автодорожников в собственном офисе, обречены на гениальность и признание в коллективе. Цитировать босса все чаще становилось признаком принадлежности к когорте особо приближенных, а поэтому и разделяющих мнение Ивана Ивановича. В разговорах слово «задумчивый» с того дня превратилось в оскорбительное для всех работающих в «Облавтодоре» и синонимом для таких понятий, как «медленно соображающий, неадекватно воспринимающий действительность», одним словом – просто дурак. При этом произносившие закатывали к потолку глаза и сильно кривили рот, по-своему трактуя состояние крайней задумчивости.