Елена Медведева - Жизнь и бизнес честного лоха в современной России

– Ну, Люлёк, обратился Стас к бывшей тёще, – прокачу я тебя в последний раз с ветерком и прямиком в камаз.

Стас включил на полную мощность магнитофон, и машина понеслась по обледенелой дороге.

– Неужели ты так мелок, что из-за этого куска железа готов угробить свою жизнь, жизнь ребёнка?! Умные люди всегда думают о последствиях своего поступка.

Стас свернул во двор и поставил машину у подъезда, пообещал на следующий день забрать свои вещи. Оксана ликовала и пела: «Больше папы не боюсь, не боюсь, не боюсь!». А потом нарисовала себя и державшую её за руку Кристину и написала: «Больше всех на свете я мамочку люблю. Мы в цепи сплетём наши руки и поведаем тайны друг другу». Те короткие рассказики, которые она сочиняла, были наполнены детскими страхам, и названия у них были соответствующие: «Страх и ужас в доме 66». Это номер дома, в котором прошло её детство.

– Оксана, ты помнишь, как мы вместе с тобой описывали твои странные сны? – спросил Антон. – У меня сохранились записи.

– Как раздобыть сны? Можно ли взять их взаймы или получить в подарок? – спрашивала Оксана.

– Их можно купить, – отвечал Антон. – Все знают большой дом под номером 66/6 в Куркино-сити. Но никто, кроме меня, не знает о том, что происходит за высокой каменной оградой. Разве что ели, чьи верхушки возвышаются над забором. В этом доме продают сны.

– Я хочу заказать сон в доме 66/6!

– Сначала надо изучить спрос на сновидения и учесть наличие цензуры, – вмешалась бабушка. – Дело в том, что по характеру снов можно узнать, что произойдёт в будущем. А тот, кто может заглянуть в будущее, становится хозяином положения.

– Тогда я видела яркие сны почти каждую ночь, – задумчиво произнесла Оксана. – Мне особенно запомнился один по той причине, что у меня не хватало слов, чтобы описать его. Но мне помогла бабушка.

Я увидела средневековье, бескрайнюю пустыню и две огромные армии, стоявшие напротив друг друга. Сверкали латы, блестели отполированные мечи и щиты. Армии начали сходиться. Ближе, ещё ближе… Вот уже подняты мечи и алебарды, воины закрываются щитами. Мечи рассекают горячий воздух и со скрежетом и свистом опускаются на латы, щиты и открытую плоть врага.

Я не узнала, чем закончилась битва – меня разбудили громкие звуки, переходившие в грохот. Это был марш победителей из оперы Верди «Аида». На стадионе напротив нашего дома начали собираться детские футбольные команды. Звуки марша победителей продолжали отстукивать по барабанным перепонкам, но, может быть, именно поэтому в тот день выиграла команда моих сверстников из города Химки.

– А теперь ты видишь сны? – спросила Елена.

– Да.

– Расскажи последний.

– Не могу.

– Это что значит?! – возмутилась Кристина, – бабушка просит, а ты артачишься!

– Сон короткий, но страшный. За окном хмурится ночь. Небосвод цвета тоски, пепельный туман. Я проснулась от крика незнакомой птицы. Где же я? На стене большой круглый циферблат. Вместо цифр – птицы. Так, где же я? Кухня, тёмный коридор… Они мне знакомы. Как и та женская фигура в чёрном плаще, что стоит спиной ко мне у окна. Она поворачивается ко мне, медленно приближается… Я вижу безжизненное смертельно бледное лицо и светящиеся жёлтым светом глаза зомби. Бабушка?! Сердце трепещется от страха. Бабушка-зомби всё ближе, ближе… Леденящий душу крик вОрона рассекает молчание. Я просыпаюсь.

– Неплохо. Может быть, из тебя получится писательница. Только относись к этому занятию как к хобби.

На другой день Елена поняла, что её внучатая племянница обладает даром предвидения. Иначе как объяснить, что, взглянув на себя в зеркало, она увидела зомби из сна Оксаны. И самым неприятным было то, что вернулась болезнь, от которой она страдала, начиная с 50-и – хронический бронхит. Эти мучительные рецидивы, приступы безудержного кашля, сопровождающиеся рвотой, одышкой, повышением давления. Последние три года их не было, и она не взяла с собой лекарство, с которым не расставалась – кодеин. Половина таблетки купировала начинающийся приступ, от которого можно и умереть.

Как быстро проносится жизнь! Кажется, совсем недавно она, молодой агент ФБР, могла соперничать с самим Джеймсом Бондом в умении гнать спортивный автомобиль со скоростью звука, прыгать с вертолёта без парашюта, одним кольтом бить четырёх тузов. А что с ней стало теперь?! У неё нет даже сил на то, чтобы вывести на прогулку собак. Они испражняются на пелёнку, а она, почти теряя сознание, убирает за ними. Тайком от Антона кормит их хорошо проваренным мясом с гречкой. Продукты переработки качественной натуральной пищи не такие вонючие по сравнению с сухим кормом. Она вынуждена обманывать Антона – говорить, что готовит для собак самую дешёвую овсянку. Для видимости клянчит у него деньги на мясо. Иначе он может поинтересоваться происхождением её финансов.

Обычно Урсуляк покупала сиропы или таблетки от кашля, содержавшие кодеин, во Франции, где они продаются без рецепта. Надо срочно выяснить, как обстоит дело в России. Информация, которую она нашла в сети, была крайне противоречивой. «Специальным распоряжением все кодеиносодержащие препараты должны продаваться по так называемым спецрецептам с красной полосой. Связано это с тем, что наркоманы начали гнать из подобных лекарств страшный наркотик под названием «крокодил». После 3-х – 4-х приёмов «крокодила» человек гнил заживо и умирал или, в лучшем случае, ему ампутировали конечности, поражённые гангреной».

Надо всё-таки поинтересоваться, какие ещё лекарства есть в наличии в ближайшей аптеке. Урсуляк зашла в лифт, нажала кнопку первого этажа. Кабина дёрнулась так, что она с трудом удержалась от падения. И так же внезапно остановилась. Зажатая в четырёх стенах Елена захлёбывалась от кашля, находясь на грани потери сознания. У неё начались галлюцинации – она слышала голос сестра, когда та читала ей вслух отрывок из своего романа «Мозг в чемодане». И в этом отрывке описывался этот самый вечно застревающий между этажами лифт.

Поздний вечер. Завывает ветер. Острые иголки дождя впиваются в лицо. Я долго стою у подъезда. Наконец вспоминаю о ключе. Темный подъезд. Почему не горит лампочка? Чьи-то шаги. Собираю остатки мужества. Надо сделать рывок и добежать до узкого коридора, где находится лифт. Шаги. Из темноты приближается фигура в черном капюшоне.

– Не смотри террористу в глаза!

Кто сказал это? Фигура медленно надвигается на меня. Я отворачиваюсь. Он проходит мимо. Сердце ударяет по грудной клетке. Нажимает кнопку лифта. Снова шаги. Кажется, он возвращается.

– Осторожно, двери открываются.

– Кто сказал это?

Лифт застрял на третьем этаже. В кабине – одна единственная лампочка на сорок ватт. Я вытряхиваю из сумки психотропные лекарства. Они падают на обрывки газет. Снова шаги. Кладу на язык какую-то таблетку. Судорожно глотаю. Таблетка застревает в горле. Невидимые руки сжимают виски. Кажется, в сумке – пакетик морса. Слава богу, нашла. Что делать? Нажимаю все кнопки подряд. Лифт стоит. Стоит и время. Где лекарство? В полумраке шарит рукой в ворохе газет.