Борис Карлов - Приключения Мурзилки

– Не скажи, не скажи. Сейчас всё так быстро меняется… За три-то месяца, пока мы с тобой спали, и цвет, и фасон запросто могли перемениться. Надо проверить, что это за собака. Если оттуда , тени от неё быть не должно.

– Ладно, кикимора, давай проверим. Засмолим сейчас факел, подожжём да посмотрим.

И леший с кикиморой пошли делать факел, чтобы проверить, кто у них в западне – обыкновенная собака или посланник из преисподней.

Увидев, что к ним в яму бухнулась ещё какая-то собака, дети даже не испугались. Их после случившегося напугать было трудно.

– Может, они сначала собаку съедят, а нас ещё на потом оставят? – всхлипнула Даша. – Тогда нас ещё спасти могут.

– Конечно, оставят, – подтвердил Андрейка, который был мальчиком и не имел права раскисать окончательно.

– А чего она не шевелится? Умерла уже?

Андрейка подобрал прутик и потыкал собаку в живот.

Вдруг в маленьких иллюминаторах, расположенных у собаки под шерстью, вспыхнули огоньки, и яма осветилась. В боку у собаки открылась дверца люка.

– Слушай, Даша, – зашептал Андрейка, схватив сестру за руку, – это, кажется, вообще не собака. Это что-то, мне кажется, инопланетное…

– Нас теперь в космос заберут, да?

– Держи платок, высморкайся, – пристыдил её Андрейка.

Едва Даша успела высморкать нос, как из люка показался Мурзилка.

Дети сразу узнали его и от удивления лишились дара речи.

– Привет, ребята, – прошептал Мурзилка. – Вы Даша и Андрейка?

Дети дружно закивали головами.

– Понятно, мы за вами.

– Кто последний?.. – сострил Мямлик из глубины собаки.

А в это время леший и кикимора разожгли факел и направились к яме.

– Стой! – замерла вдруг кикимора. – Слышишь?

– Чего, – проворчал леший.

– Бегут… Обратно бегут, вот чего.

– Кто?..

– Волки, волки, дубина ты стоеросовая! Закрывай яму свою!..

Леший понял и, покряхтев, захлопнул берлогу пнём, похожим на огромного высохшего осьминога.

– Снегом, снегом присыпь!..

Когда Серый и его голодная банда выбежали на опушку леса к краю болота, леший и кикимора стояли с невинным видом, ковыряя ногой льдинки.

– А, Серенький! – обрадовано воскликнула кикимора, будто только что заметив стаю. – Покушали? Поймали этих… ну, детишек? Мальчика и девочку?

Чёрной тучей на белом снегу сгрудились волки, их жёлтые глаза горели недобрым огнём.

Отверстие захлопнулось, и в берлоге лешего стало тихо. Было только слышно, как Даша хлюпает носом в платочек, да ещё Шустрик начал тихонечко гудеть от напряжения. Мямлик ударил его кулаком по спине, и гудение прекратилось. Только сейчас опомнившись, Мурзилка бросился к пульту управления и попытался выйти на связь с редактором, но вместо связи в эфире стоял шум и треск. Здесь, во владениях нечистой силы, с законами физики не всегда и не всё было как полагается.

– Надо идти, – вздохнул Мямлик.

– Куда идти?! – испугался Шустрик.

– Туда, наверх. А ну-ка, дети, подсадите жертву опытных полимерных разработок…

Даша удивлённо посмотрела на Андрейку, вместе они посмотрели на Мурзилку, а тот кивнул. С некоторых пор Мурзилка уяснил для себя полную физическую неуязвимость своего непростого помощника, только с виду казавшегося бестолковым.

Андрейка наклонился, и Даша, взявшая Мямлика за руку, вскарабкалась брату на плечи. Тот, хватаясь за рыхлые стены, осторожно выпрямился, и девочка смогла просунуть Мямлика в щёлку между корнями пня.

На полянке у края болота назревал нешуточный скандал. Серый обвинял кикимору и лешего в том, что они якобы нарочно отослали стаю к оврагу, а сами в это время изловили детишек и слопали на двоих, в две хари. Ему поддакивал Отморозок, рыжий подхалим, трусливый с сильными и жестокий со слабыми, который сам втайне мечтал сделаться вожаком. Отморозком его прозвали после того, как хвост его однажды примёрз к земле и его пришлось укоротить, словно какой-нибудь породистой собаке.

Услышав несправедливое обвинение, леший схватил себя за грудь и сел на свой пень, будто ему плохо и он уже ничего вокруг себя не видит. Кикимора же представила публике такой спектакль, что ей позавидовала бы любая заслуженная артистка.

– Слопали, говоришь… – прошептала она, гордо вскинув голову. – А вот это ты видел? А это, это ты видел?!

И она стала срывать с себя подбитые ватой сети и кружева, обнажая обтянутый серовато-зеленоватой кожей скелет.

– Что, Серый, похожа я на разъевшуюся городскую дамочку? Нет? Ну так что ж, ты видел мою нищету и мой позор. Ты видел голодный обморок этого старого лесного урода, – она кивнула в сторону лешего, который приоткрыл на неё удивлённый глаз. – А теперь, – кикимора подняла руку, – убирайся!

Закончив пронзительный монолог, она отвернулась.

Серый опустил морду и поплёлся прочь, а за ним потянулась вся стая.

– Слышь… Серый, – пристроился к вожаку старый одноглазый волк по прозвищу Кривой, к мнению которого всегда прислушивались. – Сожрать-то… они… не сожрали… Это… факт!.. Мясо они точно… не жрут… Но… только… спрятать могли…

Серый остановился, посмотрел на него, подумал и повернул назад.

А кикимора с лешим уже играли в ладушки, смеясь и приговаривая: «Обманули дурака! Обманули дурака!»

Увидев наконец, что волки вернулись и молча наблюдают за ними, оба как-то заметно расстроились, руки у них опустились, а физиономии вытянулись.

– Всё!.. врёшь! – рявкнул Серый. – Где?.. спрятали?!

Тут кикимора сообразила, что врать во второй раз не стоит. Волки стояли слишком близко и могли вмиг перекусить и её, и лешего пополам, не позволив ни крутануться, ни волосину вырвать.

– Хорошо-хорошо, Серенький, сейчас договоримся, – засуетилась кикимора. – Детки-то здесь, у нас! В надёжном месте спрятаны! Сами ни за что не найдёте. Детки хорошие, нежные, воспитанные.

Волки зарычали, пуская слюни.

– Только давай по-честному, по справедливости, а, Серенький? Давай услуга за услугу. Ты ведь по соседству, в северном лесу обитаешь? У вас там свои дела, свои порядки…

– Короче!.. – рявкнул волк.

– Короче, есть тут у нас один косолапый… ленивый такой, слабый. Надоел всем своими жалобами, сил нет – и то ему не нравится, и это… За лето набрал жирку, а теперь дрыхнет в своей берлоге. А мне, вот поверишь, Серенький, зимовать совсем негде! Продрогла вся насквозь! Согреться хочется, поспать вволю!..

– Короче!

– Так вот, Серый, мне бы только его из берлоги выгнать да подремать там до весны в тепле и сухости. Мне и кушать не надо, когда сплю, я так лягу…

– Ещё!.. короче!

– Прогоните Топтыгина, сожрите, а нам с лешим только шкуру оставьте. Мы себе меховые сапожки пошьём, да ещё на рукавички останется. Главное, Серенький, чтобы ноги были в тепле, а, верно? Это ведь только вас, красавцев, ноги кормят; у вас ноги сильные, здоровые, а нам свои в тепло надо кутать. Шкуру отдадите – сразу тут же детишек получите. Такой уговор.