Василий Катунин - Возвращение Остапа Крымова

Еще в институте Остап понял самый главный жизненный постулат — в этой стране идет великий эксперимент, лишенный логики образ жизни — смесь лжи и величия, — цель которой заключается в том, чтобы наклепать как можно больше бездумно работающих человеческих механизмов.

Какими только видами бизнеса не занимался Остап Крымов за последние годы! Он устраивал сеансы спиритизма и предсказания будущего, возил за границу электротовары и икру, организовывал религиозные секты, проповедовал теорию лечения мочой, продавал западные инвестиции, руководил банком.

Далеко в прошлом осталась доперестроечная полезная для общества деятельность инженера-колхозника, выездного фотографа, художника-оформителя, строителя-шабашника, режиссера-затейника, руководителя подпольной химчистки, начальника швейного цеха, ретушера и фотонаборщика, сочинителя виршей для «Крокодила».

С младых лет Остап попал в жизненную оппозицию к общегосударственной лжи, а таких людей уже никогда не допускают к власти. Он никогда не занимался политикой, хотя знал, что ни один бизнес в мире не дает таких больших прибылей. Крымов не занимался политикой, потому что имел принципы, а политиков считал самыми беспринципными из всех двуногих, включая страуса эму.

Остап был убежден, что Иуда тоже был политиком, но плохим, потому что у него были все-таки принципы. Любой неглупый человек сразу поймет, что тридцать сребреников — только повод, необходимая деталь для назидательных составителей Библии. Просто Иуда имел принципы — он не любил Христа, — и поэтому как политик он продешевил.

Наша политика — это игра, в которой ценятся или, как говаривал спортивный обозреватель Маслаченко, хотя бы не портят игру, люди, начисто лишенные принципов, у которых то, что думается, говорится и делается, не находится ни в малейшей связи, а наоборот, — пребывает в постоянном борении, как три известные стихии.

«Бедняга Сахаров, — говорил в свое время Крымов, — как мне его жаль. Ведь умный мужик, ну зачем пошел в парламент с его здоровьем, ведь это нагрузка не для честных людей. В ссылке ему было гораздо лучше». Остап как в воду глядел.

Простой обыватель неожиданно начинает догадываться о том, что политика — это целая индустрия, только тогда, когда ему отрывают руки, затягивая на различные сборища; когда во время предвыборных кампаний его почтовый ящик вечно забит бумажным мусором с портретами задумчивых мужчин; когда бесплатно поят водкой то красные, то зеленые, а то и голубые; когда можно подписаться сразу в десяти бюллетенях и сорвать десятерную оплату; когда бесплатно от одной партии поменяют унитаз, бачок к нему — от другой, а шнурок — от третьей. И такая многопартийная система может стоять у вас в туалете четыре года, увековечивая то золотое время, когда политики вспоминают о своем народе один раз за пятилетку и готовы осыпать его щедрыми дарами. И заскучавший после выборов народ с тоской жалеет о том, что устраивают их не каждый месяц и даже не раз в квартал. Отголосовав, народ надолго лишался права воспользоваться своим избирательным правом, понимая в глубине души, что единственным правом, которое у него осталось, является только неотъемлемое право быть участником собственных похорон.

Несмотря на то, что Крымов никогда не стал бы заниматься политикой, он считал ее гуманным и достойным видом заработка, потому что относился к политикам так же цинично, как они относились к нему, потенциальному избирателю.

Остап начал хорошо зарабатывать еще на выборах в Российский парламент в 1991 году. Продажа подписей и голосов, организация штабов и набор волонтеров были легким и веселым заработком. Остап получали складывал агитационную литературу для руководимых им групп поддержки, кроил со студентами зарплату, продавал подарочную водку таксистам за полцены, а после выборов еще добавлял на сдаче макулатуры.

Политика в бывших республиках СССР развивалась неравномерно, и это давало Остапу постоянную работу.

График выборов в разных регионах не совпадал. Можно было одной весной заработать на квартиру на выборах в Думу, сделать осенью ремонт за счет смены власти в Молдавии, потом успеть на президентские выборы в Армению, чтобы отдать долг приятелю.

И только выборы в Верховную Раду Украины 1998 года прошли мимо Остапа, ввиду его загруженности и финансовых разборок в Москве. Основное веселое время ушло, но заметка в местной газете об аннулировании результатов в некоторых городах давала Остапу шанс на заработок стартового капитала.

Выполняя четкие инструкции Крымова, Жора и нанятый им доцент кафедры психологии университета собрали все необходимые материалы. За выпивку и обещания будущих подарков была получена полная информация о населении интересующих округов. Изучение личных дел кандидатов заняло у Остапа не более получаса. Нильский плодотворно провел изыскательскую работу в архивах горисполкома и налоговых инспекциях. И главное, что при этом он не вышел за пределы сметы, — 85 долларов, и даже выкроил себе пятерку на новые книги.

Через пару дней перед Остапом сидел сухопарый, хмурый мужчина, агрессивный вид которого не вызывал сомнения в его явном идиотизме. Это был Николай Буйный — председатель благотворительного фонда «Солидарность — 18».

Как оказалось, с того момента, когда архив регистрации предприятий в городе был компьютеризирован, дотошные чиновники горисполкома боролись с тем, чтобы названия фирм и общественных организаций не повторялись. Но сломить упрямство и обуздать полет фантазии нашего человека, дорвавшегося до организации собственной конторы, было невозможно. Вскоре чиновниками был найден компромисс — нумерация. В результате в городе работали, числились или уже закрылись двадцать два «Ориона», семь «Восточно-украинских финансовых компаний», семнадцать «Олимпов» и так далее. Выделялись своей мизерностью четыре «Риты» и поражали многочисленностью двести девяносто три «Харькова». Причем последняя сотня, то есть начиная с «Харькова-200» и кончая «Харьковом-293», принадлежала братьям Рыжиковым, которые занимались обналичкой на весь город и хоронили свои «Харьковы» ежемесячно.

Благотворительный фонд «Солидарность-18» еще не почил в бозе, но был близок к этому. Налоговая администрация не раз хотела прикрыть неработающий фонд, но, натыкаясь на хамство и риторику Буйного, тянула резину, не желая связываться. Основной лозунг председателя фонда звучал лаконично: «Я подниму Украину с колен!». Николая Казимировича Буйного боялись не только налоговые инспекторы. От него шарахались соседи, врассыпную разбегались в Фонде занятости, стонали «Общество защиты прав потребителей» и Антимонопольный комитет. В горисполкоме, увидев его в окно, прятались в бытовках.