Василий Катунин - Возвращение Остапа Крымова

От перестановки мест меняется очень многое, если места насиженные. Втершись окончательно в доверие к Плахуте, подружившись до непосредственной близости с его секретаршей, Боря сделал интересные выводы. Оказывается, вся работа банка фактически держалась на главбухе Кларе Викторовне Прониной и начальнице кредитного отдела Изабелле Бельфершпиц, а оба руководители только номинально выполняли свои несложные обязанности начальников, которые заключались в посещении презентаций, саун, ресторанов, в пересчете и распределении многочисленных взяток.

Разобравшись с ситуацией, Пеленгасов неожиданно понял, что непостижимым стечением обстоятельств у него появился шанс обрести клад, такой же реальный, как гонорея у Борового и его жены. Для этого требовалось три решительных удара. Первый был нацелен на заместителя Плахуты — Владимира Чубчика, молчаливого и незаметного, с вечно мокрыми от пота подмышками мужичка средних лет и очень средней наружности. Начинать надо было с него как преемника и правой руки управляющего. Надо было занять его кресло. Пеленгасов чувствовал, что этот человек не на своем месте, как бывает не на своем месте гипертоник, штурмующий Эверест. Проведя дознание, Боря узнал, какие силы поднесли Чубчика на его место. Оказывается, он был женат на престарелой бородавчатой дочери замгубернатора области. Чубчик, падающий в обморок при появлении мыши и испытывающий позывы при обнаружении безобидного средней длины волоса в борще, проявил в свое время железную выдержку и чудеса потенции, соблазнив еще в институте не пользующуюся спросом беспечных сокурсников дочь очень большого большевистского начальника. Перешагнув через перестройку, отец-начальник стал одним из ведущих лиц в области и сумел пристроить трусливого зятя в заместители управляющего банком.

Точным и размеренным ударом Пеленгасов убрал первую преграду. На карте боевых действий он начертил две жирные дугообразные стрелки, сходящиеся в одной точке — кресле, занимаемом Чубчиком. Первой стрелкой была подзалетевшая проститутка Соня из команды Томки с Плиточной. Второй стрелкой был пустоголовый великан-красавец Саша Жаров. Пеленгасов все рассчитал точно.

Потеющий при любой погоде Чубчик настолько боялся жены, что никогда бы не решился по своей инициативе вскарабкаться на другую женщину. Но хорошо оплачиваемая Соня сумела сломить сопротивление этого труса. Следуя инструкциям Пеленгасова и работая на основе выгодного контракта, Соня вела себя настолько тонко, настолько мастерски, что заставила Чубчика поверить в ее врожденное благородство, эрудицию и целомудрие. Чубчик быстро влюбился и расслабился. На самом деле Пеленгасов подарил ему, может быть, лучшие двадцать дней в его жизни.

В соответствии с намеченным планом в это время гренадер Саша Жаров полностью нейтрализовал жену Чубчика — неухоженную, безвкусно одевающуюся Клаву. Саша принадлежал к тому типу мужчин, которые, даже не выпив рюмку водки, самыми примитивными комплиментами могли в считанные секунды сломить сопротивление толстозадых теток в мохеровых шарфах, торгующих селедкой и развесным маслом. Собственно, этим бескорыстно и занимался Саша Жаров в свободное от жены время. Это было редкое сочетание его хобби и бизнеса — добыча сытного ужина за чужой счет. Когда Пеленгасов, которого Саша уважал и побаивался за паучью хватку, предложил ему за пустяковую работу отличные деньги, Жаров решил, что это — просто шара. И все завертелось. Пеленгасов, как режиссер, только размахивал палочкой и вскидывал брови.

Через месяц бурного романа Соня позвонила жене Чубчика и без обиняков заявила, что носит под сердцем ребенка от замуправляющего банком. В качестве доказательств были предъявлены справки от врача-гинеколога и пикантные, хотя и скромные, анатомические подробности о самом Чубчике. К тому времени тяга к семейному очагу у Клавы была изрядно подточена бурными любовными фейерверками, которые устраивал ей хорошо субсидируемый Жаров. Не по видушке, а в реальной жизни Клава узнала, что такое любовь в машине, под куполом органного зала Успенского собора, на явочной квартире при свечах, в желтом необозримом пшеничном поле и на чопорном столе в необъятном кабинете своего отца. Никогда еще Клавдия, воспитанная в ненавистных пуританских традициях своего папы и до тошноты верная домашнему очагу, не знала ничего подобного. Она беззаветно полюбила Жарова, как может полюбить женщина, испытавшая первый оргазм. Это была любовь пробудившейся самки к силе, необузданности и запаху настоящего самца. Когда Клава узнала об измене мужа, отягощенной плодом тайной любви, рогоносная личность ее Чубчика перестала для нее существовать. Она не испытывала ни малейшего упрека совести, считая, что злые жены ставят мужьям шишки, а добрые — только рога. Гнев папы, узнавшего о беременности проститутки и непосредственной причастности к этому его зятя, был подобен бешенству Зевса. Начальник Чубчика Плахута был вызван в облисполком. Через день Володя был уволен. Через два дня свободный, как птица, Жаров принес домой хорошую зарплату. Соня сделала очередной аборт и уехала отдыхать в Сочи. Пеленгасов, имея на руках купленную в Батумском Морском коммерческом банке запись в трудовой книжке о том, что он три года проработал начальником кредитного отдела, занял место Чубчика. Первый этап был завершен. Красавец Жаров неожиданно исчез из жизни Клавдии. Через месяц он прислал тоскующей Клаве письмо о том, что уехал в Чечню добровольцем сражаться за независимость Ичкерии и выразил сомнение в возможности вернутся живым. В письме он просил не ждать его более одного года. Бумага была прострелена в двух местах, а окончание и вовсе подгорело.

Первый этап позволил Пеленгасову вплотную подобраться к Плахуте. Три месяца совместной работы с управляющим дали возможность Боре подготовить второй, решающий удар по Коминбанку. Все получилось как по-писаному. Все-таки часто цель — это то, что находится в прицеле.

В октябре Плахута заглотнул червячка — шикарный телевизор с видеомагнитофоном от скромного директора частного предприятия «Триумф». В ноябре прямо с трапа самолета, принесшего Плахуту с отдыха в Арабских Эмиратах, его жизнерадостное загорелое тело было заключено в наручники. Директор «Триумфа» дал чистосердечные показания, сотрудники банка искренне подтвердили факт взятки, а пронумерованная видеотехника ждала следователей и понятых на новой квартире управляющего банком. На площади революционера Руднева в здании следственного отдела областной прокуратуры Плахуту дожидались аккуратно написанные свидетельские показания и холодные глаза следователя. Тогда Плахута понял и запомнил на всю жизнь, что катастрофы случаются так же нелепо и просто, как выход газа из человека, находящегося в присутственном месте, то есть, очень просто и непоправимо.