Сью Таунсенд - Адриан Моул: Дикие годы

За десять минут до конца сеанса она заметила:

— В данный момент вы проявляете типичное регрессивное поведение — воспользуемся этим?

Я кивнул, и она побудила меня рассказать о самых ранних моих воспоминаниях. Я вспомнил, как меня укусила собака, и бабушка мазала мне ранку йодом. Также помню, как мой (ныне покойный) дедушка пинал собаку по всей кухне.

Потом наступило время выкатывать тридцатку, и я ушел.

Миссис Хедж спросила меня, стоит ли ей выходить замуж за Джерри, продавать дом и перезжать в Кардифф. Я ей не советовал. Я только-только обустроился, понял, как работает гриль и т.д. Я не в силах искать себе новое жилье. И в любом случае — чего она меня спрашивает? Я с этим уродом лишь несколько раз парой слов перекинулся.

Сиденье стульчака оказалось поднятым, поэтому, я полагаю, Джерри — in situ [25] . Дошел до киоска, купил у Бьянки газету и, разумеется, на обратном пути обнаружил, что Джерри и миссис Хедж едят на кухне яичницу с беконом. Миссис Хедж при моем появлении не обрадовалась. Я швырнул в миску несколько «Рисовых Хрустиков» и понес к себе в комнату. Но к тому времени, как я поднялся по лестнице, они уже перестали щелкать, потрескивать и взрываться, что значительно меня разозлило. Не выношу размокшие хлопья.

Джерри теперь — постоянная деталь интерьера. Я чувствую себя кукушкой в гнезде. Крыжовником на грядке клубники. Пираньей в аквариуме с золотыми рыбками. Разговор смолкает, стоит мне войти в кухню или гостиную, где сидят они. Хотел сегодня вечером посмотреть по телевидению церемонию вручения Оскара, но Джерри выхватил у меня из рук пульт и положил себе на колени, тем самым лишив меня удовольствия видеть , как одаренный и скромный Джереми Айронз завоевывает для Британии Оскара. Пришлось слушать эту чудную новость по Радио-4 и самому представлять себе восторг мистера Айронза. Тот, кто сказал, что «картины лучше смотрятся по радио», был совершенно не прав.

Попросил Бьянку известить меня заранее, если в киоск придет приемлемо звучащая открытка с предложением жилья. Она согласилась. Мне кажется, она считает меня представительным. Спешка изменила значение вышеприведенной фразы: открытки не могут сами входить в газетные киоски и приемлемо звучать. Леонора отменила наш сегодняшний вечерний сеанс. "Непредвиденный случай, " — объяснила она.

А я разве — предвиденный случай? Мой рассудок висит на паутинке. Леонора — единственный барьер между мной и общей палатой в психиатрической клинике. Как она сможет жить с собой в мире, если меня упекут в дурдом с пеной у рта, бьющимся в смирительной рубашке?

Мистер Дэвид Айк, знаменитый лестерский персонаж, признался, что он — «канал для духа Христа». Он выступил по телевидению и сообщил вылупившей глаза прессе, что его жена и дочь — «инкарнации архангела Михаила». Обвинил планету Сириус в том, что насылает на наш мир землетрясения и мор. Джерри и миссис Хедж смеялись над ним и называли придурком, но я в этом не уверен. Мы, лестерцы, известны своей уравновешенностью. Возможно, мистеру Айку известно нечто такое, чего нам, простым смертным, знать не дано.

Бьянка в шестом классе изучала астрономию. Сегодня утром она сказала:

— Нет такой планеты — Сириус.

В ответ на что я указал ей:

— В действительности Дэвид Айк сказал, что Сириус — неоткрытая планета, поэтому естественно, в справочниках о ней ничего не говорится, правда?

За мной выросла очередь, поэтому дискуссию пришлось прервать. Я зашел еще раз по пути с работы домой, но Бьянка была занята — какой-то старый пердун ныл, что газеты очень дорогие.

Чем больше я размышляю о предсказаниях Дэвида Айка, т.е. о том, что миру придет конец, если он «не очистится от зла», тем больше смысла в них вижу. Он — преуспевающий человек, работает на «Би-Би-Си», не меньше! А кроме этого — был профессиональным вратарем в городской команде Херфорда. Никогда не следует спешить с насмешками. Над Колумбом тоже смеялись, когда он заметил, что земля круглая. А это подтвердили первые американские астронавты.

Сегодня вечером позвонила мамочка, спросила, что я хочу себе на день рождения на следующей неделе. Я ответил — как обычно, купон на книги. Она стала рассказывать, что весь Лейстер без ума от Дэвида Айка, и что «с прилавков сметают бирюзовые тренировочные костюмы» (какие носят последователи мистера Айка). Еще она сказала, что ей жалко его мать. Мистер Айк, очевидно, утверждает, что родился на планете Сириус, а его мать сообщила газете «Лестер Меркьюри», что отчетливо помнит, как рожала его в лестерском родильном доме.

Вечером у меня закончились бананы. Пришлось тащиться аж в пригород, пока не нашел их в баре, где торгуют спиртным на вынос.

Отправил себе две открытки с днем рождения. Приклеил на них марки второго класса — к утру вторника должны дойти.

В мою каморку на работе утром позвонил человек с акцентом жителя Глазго и сказал:

— Я только что закончил читать первые главы вашего романа «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины» и хочу опубликовать его на следующий год. Устроит ли вас аванс в 50.000 фунтов?

Я, заикаясь, выдавил «Да» и спросил, с кем говорю.

— С О'Дурнэм! — захохотал самозванец и бросил трубку.

Есть ли предел человеческой жестокости? На пятнадцать секунд мои честолюбивые замыслы стали реальностью. Я — профессиональный писатель, живу в собственном доме. Научился водить машину. Она стоит у меня в гараже. У меня — часы «Ролекс» и авторучка «Монблан». В кармане моего кашемирового пиджака — билет в Соединенные Штаты. В кожаном «дипломате» шуршат письма поклонников. На каминной доске — пачка приглашений на литературные мероприятия. И тут мою мечту вдребезги разбивает какой-то мошенник, и я снова превращаюсь в обыкновенного Адриана Моула, который в своей каморке в здании ДООС в Оксфорде еще не дописал отчет о миграциях тритонов. Я подозреваю Гоффе.

Поздравительные открытки от мамы, Рози, отца, бабушки, миссис Хедж и Меган. Всего — шесть. Неплохо. Две открытки самому себе можно было и не отправлять.

Подарки:

1) Книжные купоны на десять фунтов от мамы;

2) Чек в «У. Г. Смит» от отца (пятерка);

3) 2 пары носков от миссис Хедж (белых);

4) Кактус от Меган (непристойно).

Никакой вечеринки сюрпризом. Никаких свечек. Никаких песен хором. Никакой Леоноры до четверга.

Мне двадцать четыре года и один день.