Сергей Есин - Хургада. Русские забавы на отдыхе

Но в какой-то момент в его сознание вошла новая фантазия. Чего же он так все, как шпион и взломщик, тайно? Тем более, что ему вдруг показалось, что его Зулейка, сдавшая ему в аренду соблазнительную часть своего тела, несколько отвлеклась. Ему даже показалось, что она равнодушничает и пересчитывает деньги. Тело было хорошее. Но в сознание его вошел, как уже было сказано, новый герой – это герой фильма Мотыля "Белое солнце пустыни" Федор Сухов. Ох, чего-то главного Мотыль в этой картине не показал! И вот тут-то, как бы даже помимо него, из уст Анатолия Захарова, как клекот из клюва беркута, вырвалось:

– Зулейка, покажи личико.

Повисла секундная смысловая пауза, когда оба партнера, вовлеченные в процесс, не приостанавливали страсть движений, но вот пауза закончилась, и прерывистый голос на совершенно отчетливом русском языке вдруг произнес:

– Чтобы личико посмотреть, не надо фальшивые фунты совать.

"Землячка", – подумал ставший совсем счастливым Толик.

Осталось дописать основное. По завершению сцены из "Тысячи и одной ночи" Джафар попытался было выяснить финансовую сторону утренней сделки и начал что-то говорить о фальшивых долларах. Но ведь московский шофер Анатолий не был бы таксистом, если бы не знал все, переулки и закоулки повсюду.

Может быть, ты, Джафар, хочешь, чтобы я вызвал туристическую полицию? Или ты не знаешь, на чьей она будет стороне? Обмен валюты – это государственная монополия, мой повелитель".

На этом они дружески и расстались. Просто, как Е2 – Е4 Но на этом приключения московского таксиста в Хургаде не закончились.

Официанта звали Али. Завтрак, белые фарфоровые чашки для чая и кофе, через стекло помазок пальмы, кусок синего, будто неживого моря, с впаянной в него моторной лодкой; но кондиционер создавал отсутствующую за окном прохладу. Это было первое утро после перелета.

Алла сразу определила возраст официанта – двадцать лет, хотя по опыту знала, восточные мужчины выглядят всегда немножко старше своих истинных лет. Алле иногда казалось, что в отелях такого типа подобных мальчиков всегда держат не случайно. Рост 180-182, вес, наверное, не больше шестидесяти пяти килограммов, ни грамма жира, широкие плоские плечи и тончайшая, как у муравья, талия. Такая внешняя бесплотность совсем не предполагала бестелесности. Алла прикинула, каков официант может быть в деле. Хорош, тонкие черты лица, высокие упрямые скулы и тяжелые крепкие руки. Уже не мальчик, но еще и не мужчина. На первый неподробный взгляд, под ремнем у этого мальчика было совсем не пусто.

Почтительно согнулся. Как и все в этом отеле, понимает русскую речь. Арабы вообще схватывают любую речь очень быстро. Алла сказала, что хочет кофе, а не чай. Пока пила кофе и ела кусочек сыра, она оглядела зал ресторана. Официант стоял у служебной тумбы сбоку и перетирал чашки. Определенно ее мальчик был лучший, самый качественный. Алла представила себе, как сама расстегнет ему брючный ремень. Но не надо торопиться. Это мероприятие тоже входит в отдых, и своего она не упустит.

Алле было сорок пять. Она приехала сюда, на египетский курорт, на неделю. Она работала частным нотариусом, то есть владела частной нотариальной конторой, и жизнь у нее была интересной. Жизнь ее состояла из дела и денег. На задворках ее дел находился муж, который занимался нефтью и тоже был увлечен деньгами и невероятными возможностями, которые предоставляла жизнь. Она вовремя и качественно закончила советский вуз. Хорошее образование очень много значит. Предыдущее время с его историей и проблемами казалось ей бредом. Вопросы, для чего надо делать деньги, ни Алла, ни ее муж не ставили, было интересно делать деньги и значиться богатыми и независимыми людьми. Имени мужа приводить не имеет смысла, потому что чуть позже описываемого эпизода, мужа Аллы застрелили. Стреляют очень многих из тех, кто занимается нефтью. Отдыхали они уже много лет порознь. Взрослый сын тоже уже был на периферии их интересов. Когда сын начинал себя совсем плохо вести, они закладывали его в частную дорогую наркологическую клинику.

По привычке быстро и конструктивно мыслить Алла сразу распланировала всю свою весеннюю каникулярную неделю. Она давно уже для себя определила, что отдыхать надо как минимум три раза в год, давать себе передышки, но отдыхать насыщенно. Всю неделю она будет рано вставать и рано ложиться. Утром непременно купаться в море, соли и разные биологически активные вещества впитываются в кожу. Она ни разу не выйдет за территорию отеля, магазины и сувениры – это не ее стихия. В Москве в магазинах есть все, а ради копеечной экономии она не станет трястись по жаре. Один день из шести она потратит на большую экскурсию в Луксор – это знаменитые египетские древности. Два раза, чтобы не прерывать московского цикла, она сходит в сауну, и через день станет посещать спортивный зал. Легкое плаванье на море – само собой разумеется. За неделю, лежа под зонтиком на пляже на легком морском ветерке она прочтет новый модный роман Пелевина, от жизни отставать нельзя. Непременный дневной послеобеденный сон. То, что она подписала и заверила печатями и своей подписью некоторые бумаги, связанные с бизнесом мужа, бумаги эти лучше бы не подписывать и не заверять, потому что за эти подписи могут и убить, она как бы забыла, вернее отложила, как мы откладываем какие-то продукты в холодильник или один из ящиков кухонного гарнитура, она отложила эти сомнения куда-то в уголок своего сознания. Будет, что будет.

Этого стройного мужественного мальчика она хотела бы получать каждый день где-то после обеда, точнее скорее перед ужином. Она уже знала из опыта, что после обеда официанты убирают со стола и накрывают на стол для ужина. Потом в ресторане наступает пауза. Ничего так не молодит пожилую женщину, как общение с молодым мужчиной. Это хорошо также действует на пищеварение. Лишь бы только этот молодой красавец не был захвачен какой-нибудь другой предприимчивой особой.

В обед Алла опрокинула недопитый стакан пива на скатерть. Она могла бы поклясться, что сделала это случайно. Но клясться ей было не перед кем, с ней за одним столом сидела семья из Узбекистана: молодые он и она и ребенок, девочка лет четырех в розовом платьице, а для Аллы это было ничто. У нее был обычай: за столом на курорте ни с кем не знакомиться и по возможности не разговаривать.

Мокрое пятно стало расползаться, но тут из-за ее плеча появилась загорелая рука Али. Он положил на скатерть салфетку и принялся промокать. Где-то в литературе (очень возможно, что в набоковской Лолите, когда автор описывает госпожу Гейз) Алла встретила выражение "холодная грация". Алле оно понравилось, поскольку было применимо и к ней. Это определение ее воодушевляло. С этой, самой свободной, грацией Алла, ничего не объясняя и не смущаясь, на мгновенье положила свою руку на руку Али. Она почувствовала, как рука официанта дрогнула. Кажется, узбекская семейная пара переглянулась. Но какое это имело значение!