Джером Джером - Падение Томаса-Генpи

Я слышал однажды, как она спрашивала у весьма разгоряченной леди:

– Что вы прикажете с ним делать – сварить его?

– Это мой кот, – отвечала та, – вот что!

– Ну, а я сегодня не готовлю пирога с кошатиной, – отрезала кухарка, – и уберите его вон на тот стол. А этот стол – мой.

Сначала «справедливость» восстанавливалась, как правило, при помощи полукроны, но с течением времени коты вздорожали. До тех пор я считал кошек дешевым товаром и был удивлен, что здесь они ценятся так высоко. Я всерьез начал подумывать, не заняться ли мне разведением котов в коммерческих целях. Продавая их по курсу, установленному в этой деревне, я мог бы составить кругленькое состояние.

– Полюбуйтесь на работу вашей твари, – сердито сказала одна леди, к которой меня вызвали посреди обеда.

Я полюбовался. Передо мной лежал плюгавый, тощий котенок, которому, судя по его виду, на том свете было куда лучше, чем на этом. Если бы бедное создание принадлежало мне, я только поблагодарил бы Томаса-Генри, но некоторые люди не видят собственной пользы.

– Я бы этого кота не отдала бы и за пять фунтов, – сказала леди.

– Ну, в этом вопросе наши мнения расходятся, – ответил я, – я лично думаю, что с вашей стороны было бы неблагоразумно отказываться от такой суммы. Что касается меня, я за него больше шиллинга дать не намерен. Если вы полагаете, что вам выгоднее снести его в другое место, – пожалуйста.

– Он был настоящим христианином, этот кот, сказала леди.

– Я не беру мертвых христиан, – ответил я, – а если бы и брал, то не дал бы дольше шиллинга за подобный экземпляр. Вы можете считать его, чем вам угодно, – христианином или котом, но и в том и в другом случае больше шиллинга он не стоит.

В конце концов мы помирились на восемнадцати пенсах.

Меня также поражало количество соперников, которых Томас-Генри умудрялся отправлять на тот свет. Казалось, происходит форменное избиение котов.

Зайдя как-то вечером на кухню (я завел обыкновение ежедневно производить смотр очередной партии пострадавших), я обнаружил на столе, среди прочих, кота необычной пестрой расцветки.

– Этот кот стоит полсоверена, – заявил его владелец, который стоял тут же, угощаясь пивом.

Я взял животное со стола и осмотрел его.

– Его убил вчера ваш кот, – продолжал мужчина. – У него нет ни стыда ни совести.

– Мой кот убил его трижды, – ответил я. – В субботу он был убит как кот миссис Хеджер, в понедельник его хозяйкой оказалась миссис Мейерс. В понедельник у меня еще не было полной уверенности, но зародились кое-какие подозрения, и я взял его на заметку. Сейчас я его сразу признал. Послушайте-ка моего совета и закопайте его, пока он не распустил заразы. Мне нет дела до того, сколько у кошки жизней, я плачу только за одну.

Мы предоставили Томасу-Генри все возможности исправиться, но он становился день ото дня хуже, к прочим своим преступлениям он присоединил браконьерство и охоту на цыплят, и мне надоело расплачиваться за его грехи.

Я посоветовался с садовником, и он сказал, что и раньше встречался с такими случаями.

– Не знаете ли вы лекарства от этой болезни?

– Как сказать, сэр, – ответил садовник, – я слыхал, что иной раз помогает холодная ванна и хорошая порция кирпича.

– Попробуем дать ему дозу перед сном, – сказал я.

Садовник применил это средство, и с тех пор кончились все наши неприятности!

Бедный Томас-Генри! Его история служит примером того, что добродетель крепка, пока нет соблазна. Какой джентльмен собьется с пути истинного, пребывая в атмосфере Реформ-клуба! Мне было очень жаль Томаса-Генри, и с тех пор я потерял веру в благотворное воздействие природы.