Стивен Ликок - Читающая публика

– Желаете посмотреть книги? Пожалуйста, сэр! – сказал он. Потирая руки, с самым учтивым видом он направил на меня сквозь очки острый взгляд.

– Вон там, в углу налево, вы можете отыскать кое-что интересное, – продолжал он. – У нас имеется целая серия «Библиотеки универсальных знаний от Аристотеля до Артура Бальфура [1]» – семнадцать центов за штуку. Или, может быть, вы желаете посмотреть «Пантеон почивших писателей» – по десять центов? Мистер Спэрроу! – крикнул он. – Покажите джентльмену наши новые издания классиков – десятицентовую серию.

Он подозвал продавца и забыл обо мне.

Иначе говоря, он понял, кто я. Совершенно незачем было мне покупать себе на Бродвее зеленую фетровую шляпу и спортивный галстук в горошек, каждая горошина величиной с пятицентовую монетку. Эти скромные украшения не могли скрыть души, таящейся за ними. Я был профессором, и он это знал, или, вероятно, в силу профессиональной привычки, сумел определить это в одно мгновение.

Владелец крупнейшего в округе книжного магазина умеет различать клиентов. И он, конечно, знал, что я, профессор, не представляю для него особого интереса. Я заглянул в этот магазин так, как вообще профессора заглядывают в книжные магазины, точь-в-точь как оса заглядывает в открытую банку с вареньем. Он знал, что я пробуду здесь часа два, буду мешать всем и в конце концов куплю какое-нибудь дешевое издание: «Диалоги» Платона, или «Прозаические произведения» Джона Мильтона, или «Опыт о человеческом разуме» Локка, или еще какую-нибудь чепуху в этом роде.

Что же касается настоящего вкуса к литературе – способности оценить только что вышедший двухдолларовый роман в красочной весенней обложке с изображением на фронтисписе пары, танцующей танго, – то его у меня не было, и он это прекрасно знал.

Ко мне он, конечно, относился с презрением. Однако в книжных магазинах, как известно, считается признаком хорошего тона, когда где-нибудь в углу торчит профессор и копается в старых книгах. Настоящим покупателям это нравится.

И потому даже такой современный делец, как мистер Селлер, скрепя сердце терпел мое присутствие где-то в закутке магазина. А я благодаря этому имел возможность наблюдать его методы обращения с настоящими покупателями – методы, должен сказать, настолько эффективные, что недаром все издательства считают мистера Селлера столпом, на коем зиждется литература Америки.

Я вовсе не собирался, стоя в углу, подслушивать, как шпион. Просто меня заинтересовал новый перевод книги Эпиктета [2]«Нравственные рассуждения». Книга эта была издана очень изящно, хорошо переплетена и предлагалась покупателю всего за восемнадцать центов. И у меня возникло жгучее желание купить ее, но потом я счел более разумным сначала внимательно ее просмотреть.

Не успел я пробежать первые три главы, как мое внимание было отвлечено разговором, происходившим за прилавком.

– Вы уверены, что это его последний роман? – спрашивала мистера Селлера какая-то модно одетая дама.

– О да, миссис Рэсселер! – отвечал хозяин. – Уверяю вас, это его последний роман. Должен сказать вам, что мы получили эти книги только вчера.

И он указал на огромную кипу книг в ярких сине-белых обложках. Я разобрал издали название книги, напечатанное огромными золотыми буквами, – «Золотые мечты».

– О да! – повторил мистер Селлер. – Это последний роман Слеша. Он пользуется необыкновенным успехом.

– Прелестно, – улыбнулась дама. – А то, знаете, иногда попадаешь впросак. На прошлой неделе я купила у вас две книги, которые мне с виду очень понравились, но, придя домой, я обнаружила, что они были изданы целых полгода тому назад.

– Ах, боже мой, миссис Рэсселер, – сказал хозяин извиняющимся тоном. – Это печальное недоразумение. Позвольте прислать за ними, и мы с удовольствием их вам обменяем.

– Не беспокойтесь, – ответила дама. – Сама я, конечно, читать их не стала, а отдала горничной. Та даже и не заметит, что они изданы полгода назад.

– Конечно, конечно, – согласился мистер Селлер, любезно улыбаясь. – Но должен сказать вам, сударыня – продолжал он, принимая тон модного книготорговца, – что такие ошибки иногда бывают. Не далее как вчера у нас произошел весьма досадный случай. Один из наших старейших покупателей забежал купить несколько книг, чтобы взять их с собой в морское путешествие. Он выбирал их, видимо, просто по названиям, как это любят делать мужчины, и, прежде чем мы успели сообразить, что, собственно говоря, произошло, он унес две книги, вышедшие еще в прошлом году. Узнав об этом, мы дали ему на пароход телеграмму, но боюсь, было уже поздно.

– Ну, а эта вот? – спросила дама, лениво листая страницы. – Как она? Ничего? О чем тут?

– Чрезвычайно сильная вещь! – воскликнул мистер Селлер. – Можно сказать, шедевр! Критики утверждают, что это самая сильная книга сезона. Она имеет э-э… – Тут мистер Селлер сделал паузу, и его манера напомнила мне мою собственную манеру, когда мне приходится объяснять студентам то, чего я сам не знаю. – Сильная вещь, исключительно сильная. Самая сильная в этом месяце. Неудивительно, – добавил он, переходя к более легкой для него теме, – что она имеет такой необыкновенный успех.

– А у вас, я вижу, большой запас этих книг, – сказала дама.

– О да! Но они будут быстро распроданы. Эта книга, знаете ли, несомненно, вызовет сенсацию. Собственно говоря, в известных кругах даже поговаривают, что ее не следовало…

Конец фразы мистер Селлер произнес тихим, вкрадчивым голосом, и я ничего не мог расслышать.

– В самом деле? – воскликнула миссис Рэсселер. – В таком случае я ее беру. Нужно же знать, что это за книга, о которой так много говорят.

Она уже начала застегивать перчатки и поправлять свое боа, которым успела смахнуть на пол с прилавка пасхальные открытки, как вдруг что-то вспомнила:

– Ах, чуть было не забыла! Не будете ли вы так любезны отобрать что-нибудь для моего мужа и отослать на квартиру вместе с этой книгой? Он уезжает на отдых в Виргинию. Вы же знаете, какие книги любит мой муж, не так ли?

– Безусловно, сударыня! Мистер Рэсселер обычно читает произведения о… о… Мне кажется, он покупает книги главным образом на тему о… о…

– О путешествиях и тому подобное, – подсказала дама.

– Совершенно верно! Я думаю, у нас здесь найдется то, что должно понравиться мистеру Рэсселеру.

Владелец магазина указал на прилавок слева, где стоял целый ряд изящно изданных книг: «Семь недель в Сахаре» – семь долларов; «Шесть месяцев в фургоне» – шесть пятьдесят нетто; «Путешествие на быках» – два тома, четыре тридцать, скидка двадцать центов.