Павел Асс - Штирлиц, или Вторая молодость

Вся посуда была разбита, мебель поломана, книжки со стеллажей лежали на полу с оторванными обложками, японский телевизор дымился на опрокинутом холодильнике. Только два мягких кресла остались неповрежденными, да и то только потому, что в них сидели Штирлиц и Айсман, воняя, как из канализации.

– Надо же! – вскричал Айсман. – Это тот мужик, у которого я обменивал доллары на рубли!

– Я тоже не знал, что они фальшивые! – вскричал перепуганный Борман. – И вообще это был не я! Тут какая-то ошибка! Я – театральный артист, а это мой грим!

Желая провести непрошеных визитеров, Борман сорвал парик, бороду и пышные наклеенные усы.

– Это был не я! – повторил Борман, только теперь понимая, что это он как-то непутево сделал.

– Здравствуй, Борман, – сказал вежливый Штирлиц. – Значит, ты и есть тот самый Бородатый? Так-так… А мы тут у тебя искали наркотики, но не нашли… Надо заметить, что квартиру ты обставил хорошо, хвалю. Лучше, чем наш подвал.

– Шт… ир…?

– Он самый, – подтвердил Айсман.

– Но вы же меня не будете бить?

– Тебя – нет, – ответил Штирлиц, вставая. – Борман, ты знаешь, в последнее время я всегда относился к тебе с большой душевной теплотой, так что имей в виду, когда я буду тебя бить, я буду бить в твоем лице чуждый мне административный уклад…

– Штирлиц, – вскричал Борман. – Это не я украл из сейфа Мюллера «вторую молодость»! Когда я залез в сейф, ее там уже не было!

Штирлиц и Айсман переглянулись. Им стало понятно, зачем Борман вскрывал сейф Мюллера и ничего при этом не взял. А что касается «второй молодости», то Штирлиц просто-напросто забыл положить чемодан с таблетками в сейф. Чемодан и сейчас валялся у Штирлица в кабинете под столом.

Борман пугливым зайцем метнулся к балкону, чтобы спрыгнуть с третьего этажа. Штирлиц достал «ТТ», предусмотрительно заряженный солью, и выстрелил. Он выстрелил очень быстро, но Борман все же успел наложить в штаны.

– Ай! – сказал Борман, сползая на пол и держась за задницу.

– Это только соль, – заметил Штирлиц. – Как в «Кавказской пленнице». Куда это ты убегаешь? Мы с Айсманом так тебя ждали! Даже оздоровительную ванну тебе приготовили, грязевую.

– Я себя прекрасно чувствую! – возразил Борман, потирая «горящие» ягодицы.

– Станет еще лучше, – пообещал Штирлиц и с любовью погладил его по лысой голове.

Вдвоем с Айсманом они оттащили упирающегося «Бородатого» в ванную комнату и, связав ему руки, бросили в ванну, наполненную черной водой.

– Что это?

– Я же тебе сказал: грязевая лечебная ванна. Это – чтобы ты соображал лучше.

– Ага, – поддержал его Айсман. – Я туда три мешка цемента насыпал. Упарился, пока нес, а все ради тебя!

– Цемента! – глаза Бормана наполнились ужасом. – Штирлиц! Я больше не буду!

– Так я тебе и поверил, – ответил Штирлиц и напомнил: – Учти, цемент затвердевает, так что говори побыстрее.

– Штирлиц! – взмолился бывший партайгеноссе. – Я больше не буду! Честное слово коммуниста!

– Коммунисты не наклеивают бороды, чтобы продавать фальшивые рубли!

– Это просто мое маленькое невинное хобби! Я не только рубли, я и доллары продавал!

– Айсман, засыпь еще один мешок цемента, что-то он не то говорит, – распорядился Штирлиц.

– Штирлиц! Я сделаю все, что ты скажешь.

– Где спрятан любимый бегемот пастора Шлага?

– На мясокомбинате, там Гиви Гмертошвили работает.

– Гмертошвили? Грузинистый такой, из подвалов ГКЧБ?

– Он!

– На, звони своим козлам, пусть бегемота накормят и никому не отдают. Скажи еще, что сейчас приедет Айсман, и пусть они его слушаются!

Борман покорно взял трубку.

– Да, и еще, – вспомнил злопамятный Штирлиц. – Этот Гмертошвили тоже там находится?

– Не знаю. Честное пионерское! У него какое-то важное задание, он ведь сотрудник ГКЧБ.

– Бывший, – сказал Штирлиц и прищурился, что не сулило Гмертошвили добра.

Бормана приковали наручниками к ванне, пообещав проведать на следующее утро. Айсман съездил за бегемотом и вернул его счастливому пастору Шлагу. Не получив бегемота, африканский принц Абдулла Али Манай скончался от огорчения в жутких конвульсиях. Агент Зизипода по имени Саид был занят транспортировкой тела принца на родину и, к сожалению, не смог принять участия в дальнейших приключениях. Зато ему повезло – он остался целым и невредимым.

Штирлиц подъехал к ресторану «Кручина» и постучал в окно. В «Кручине» слышали, что Штирлиц может устроить в ресторане драку, поэтому управляющий приказал повесить в окне табличку «Свободных мест нет». Разведчик обиделся и, решив в следующий раз устроить в «Кручине» драку, поехал в ресторан «Красная Шапочка». Там его хорошо знали, поэтому свободные места сразу же нашлись.

Штирлиц успокоился, сытно откушал, а потом снова поехал в «Кручину». К этому времени в ресторане «Кручина» прослышали о том, что если Штирлица не пустить, он не только устроит драку, но и подожжет сам ресторан, так что на этом месте еще три года ничего не будут строить.

В окне он обнаружил, что «Свободных мест нет. Для Штирлица свободные места есть». Штирлиц подобрел, зашел в ресторан и сытно покушал еще раз – на всякий случай.

Обожравшись, Штирлиц решил, что пора перестать кидаться из стороны в сторону и поехал поработать в ШРУ.

– Штирлиц! – крикнул через коридор Айсман. – Прими факс!

– А за это можно и по морде получить! – пробурчал Штирлиц. – Не люблю американских ругательств.

– Да нет! Это такое сообщение для тебя по телефонным линиям, типа телеграммы, только с картинками! В кабинете у Мюллера.

Штирлиц пошел в кабинет Мюллера.

«Алекс – Юстасу. Срочно! По нашим данным иракские террористы намереваются выкрасть из Мавзолея останки пролетарского вождя В.И.Ленина и переправить его Саддаму Хуссейну. Срочно воспрепятствуйте проведению этой зловещей операции. Алекс».

Штирлиц ответил:

«Юстас – Алексу. Я давно уже не работаю на вашу лавочку! Звоните Мюллеру, платите деньги, может быть, что-нибудь сделаем. Штирлиц».

«Алекс – Юстасу. Повторяю! Надо во что бы то ни стало помешать похищению саркофага, грозящему непредвиденными осложнениями. В этом случае, по прогнозам наших экспертов, реакционные круги в России воспользуются этим, как предлогом для своих реваншистских замыслов. Это не только моя личная просьба Первого, это лично моя просьба. К ней, я думаю, присоединятся все наши трудящиеся. Кроме того, для правительственных заданий не существует сроков давности. Делайте то, что вам сказано, иначе, будете объявлены вражеским шпионом! Алекс».

«Штирлиц – Первому. Вот мои условия: Никогда не присылать ко мне в ШРУ фининспектора, не люблю. Отдать мне сотрудника ГКЧБ по кличке Мартин Борман. Захоронить меня как национального героя в Кремлевской стене. Штирлиц».