Михаил Эдель - Чем вы недовольны?

Анатолий растерялся – как помочь? Катя веселилась:

– Я тебя предупреждала.

Несчастная Ася присела на камень. На улочку свернула арба, нагруженная мешками с Семённым зерном. Старик-колхозник, водитель быков, остановил упряжку, подошёл к Асе, осмотрел её туфли, как осматривают ноги скакуна после состязания.

– Садись, пожалуйста! – строго крикнул дед. Ася повеселела, уселась на мешки, быки тронули, и пассажирка крикнула:

– Поехали! На нолевой скорости.

Катя и Анатолий шли рядом.

– Попадет мне от старухи, – притворно закручинился старик. – Моя старуха подумает, что я привез себе молодую жену.

Анатолий перевел слова старика. Девушки хохотали. Поднялись в нагорную часть Акуа.

– Вон то белое двухэтажное здание – государственная чайная фабрика. Её директор – Еснат Эшба.

– А это? – спросила Ася с высоты арбы.

– Винодельческий завод колхоза «Алашара», где главным общественным консультантом Алиас Эшба. Слева чайные плантации, выше – виноградники.

На небольшой площади, утрамбованной мелким камнем, стоял столб и на нём городские электрочасы. Справа привлекательное здание правления колхоза, слева здание похуже – сельсовет.

Асю умилили городские электрочасы.

– О, есть где назначать свидание – под часами, – восхищалась Ася. – Анатолий, неужели все эти машины принадлежат колхозу?

– Здесь не все.

– А дома какие! Просто изумительно.

– Чай, виноград, фрукты, табак – трудоёмкие культуры, но доходные. Теперь надевайте «шпильки», перейдём мостик и сразу увидите дом Алиаса Эшба.

Двухэтажный дом прадеда с зигзагообразной голубой лестницей стиснут двумя ореховыми деревьями. Большой инжир с кроной-шатром затеняет двор. От ворот ведет каменная дорожка. Справа приземистое здание кухни со столовой, в которой может одновременно обедать взвод пехоты.

Анатолий открыл калитку. Девушки вошли во двор. Две мохнатые горные овчарки, имея в резерве третью, с лаем ринулись к девушкам. И смутились… увидели Анатолия.

На теневой веранде стоял сам Алиас Эшба и брат Кати – Николай Мухин-Эшба. Шло техническое совещание – обсуждалось преимущество электробритвы.

Воспитанный в наилучших традициях горцев, Николай поспешил вниз – встретить гостей полагается до того, как они достигнут лестницы.

Анатолий представил Николая. Катя протянула руку брату.

– Мне кажется, я вас где-то встречала, ваше лицо как будто мне знакомо, – сказала Катя.

– Может быть, – сказал Николай. – И ваше лицо кажется мне знакомым.

Кругом учтиво улыбались. Действительно смешно: где могли встречаться Катя-поморка и Николай, выросший в Абхазии…

Алиас Эшба неторопливо спустился на площадку первого марша широкой лестницы.

Худой, величественный, густоволосый, в черных суконных брюках, белых шерстяных чулках и мягких чувяках – старейший рода Эшба ласково смотрел на подымающихся по лестнице девушек.

К воротам подкатил темно-красный «Москвич», и во двор вошёл стремительной походкой Еснат Эшба, будущий отец Кати.

Анатолий успел сказать прадеду, что девушки, его знакомые с далекого Севера, нежданно прибыли в Акуа. Еснат громко прервал сына по-абхазски:

– Неправду говорит! Он их с утра ждал на дороге. Что за порядок?! Не предупреждать, что ты пригласил гостей. Мне сказали в правлении колхоза. Я должен ехать в Гудауты… Почему ты не сказал?!

Алиас и Еснат поздоровались с девушками, каждый повторил их имена, чтобы запомнить. Гостей спросили о здоровье родичей. Между делом продолжали ругать бедного Анатолия, по-абхазски. Громко, темпераментно. На шум из кухни выбежала тётка Анатолия и ещё две девушки из рода Эшба.

Прадед, точно как предсказал Анатолий, дал короткое указание женщинам:

– У нас дорогие гости.

Всё! Откуда-то появилась туча мальчишек и девочек с чудесными тёмными глазами.

Алиас повел гостей на веранду. Во дворе начался буйный аврал, жертвой аврала стали индейка и несколько кур. Николай направился в погреб с точным указанием, какое вино надлежит доставить наверх.

Мальчики без всякой команды умчались на усадьбы ближних родственников – оповещать.

Анатолий был прав: прибытию Кати и Аси сразу придали особое значение. Никто не сомневался: одна из двух русских девушек – избранница Анатолия.

Еснат твердо решил: вот эта, похожая на горянку. Очень приятная девушка.

Несчастного Анатолия отстранили. Прадед лично ввел Катю и Асю в комнату-зал, прямо с веранды. Ковер национального рисунка украшал стену и тахту. Старинное оружие Алиаса Эшба красовалось на ярком фоне ковра.

Прадед повернул выключатель, зажглась люстра-модерн. Хотя на улице светило солнце, в комнате-зале было прохладно и не очень светло из-за глубокой крытой веранды.

В первом углу на столике – радиоприёмник. Вдоль стен стулья с высокими плетеными спинками. У левой стены длинный стол, на окнах, выходящих на веранду, тюлевые занавески. На другом столике – грамоты Алиаса Эшба… За успехи винодела, за руководство советом стариков, за прошлые судейства на скачках и самая почетная – за участие в революционном движении, полученная одновременно с орденом Ленина.

В застекленном шкафу реликвии: российская медаль за участие в бою на реке Ингур, удостоверение члена ревкома 1921 года, фото – Серго Орджоникидзе с личной надписью.

– Наши гости из Ломоносовска, где живет Тамара, сестра Николая, – решил признаться Анатолий. Наконец ему удалось вставить слово.

Прадед встал, долго пристально-ласково смотрел на девушек.

– Вы знакомы с нашей Тамарой? С сестрой Николая? Анатолий завтра поедет на вашу родину и привезет мою внучку Тамару. Теперь она будет жить у нас. Ей приготовлены подарки.

Прадед открыл шкаф, достал ореховый ящичек и показал гостям старинной работы серебряный браслет и разные украшения, принадлежавшие его жене, прабабке Анатолия.

– Очень красивые, – сказала Ася.

Все молчали. Говорил старший рода Эшба. Внуки и правнуки даже не присели.

Через два часа после осмотра обширного сада, великолепных экземпляров айвы, хурмы, мандаринов, каштанов, орехов, инжира, яблок, груш, виноградных лоз, персиков, с указанием, когда, в честь кого дерево посажено, гостей усадили за стол.

Последний тост в честь одного из родственников, сидевшего за столом, а их сидело человек шестьдесят, произнесли в одиннадцать часов вечера.

Еснат уже давно вернулся из Гудаут. Уже были спеты мужественные песни горцев, Анатолий и Николай уже много раз плясали абхазскую лезгинку… Катя и Ася успели перезнакомиться с двумя десятками тётушек, двоюродных сестер и близких родственниц Анатолия, они в сотый раз слышали:

– Ах, если бы Анатолий предупредил, мы бы приготовили приличный обед.