Азиз Несин - Избранное

Мюмин подпер щеку рукой:

– Гёте… Гёте… Гёте… – повторил несколько раз. – А, вспомнил, этот парень одно время был агентом по сбыту автомобилей «Додж».

Убийцы, рассказывая о совершенном преступлении, дойдут до самого страшного места, и затем говорят: «Дальше я не помню». Я тоже дальше не помнил, что было со мной.

Я очнулся в полицейском участке с разорванным томом Шекспира в руках. Мюмин Экрем-бей был в кровоподтеках и ссадинах.

– Я подаю заявление на этого хулигана, – кивнул он в мою сторону.

– В чем дело? Что у вас произошло?.. – обратился ко мне полицейский комиссар.

Я протянул книгу с портретом Шекспира.

– Кто этот бородач? – спросил комиссар.

– Шекспир!..

– А-а!.. Значит, иностранец?..

– Англичанин!..

– Чем занимается?

– Поэт…

– Где живет? Когда, с какой целью вы познакомились с этим человеком?

Я повернулся к Мюмин-бею.

– Держи меня, держи крепче!.. – попросил я его. Комиссар кивнул двум полицейским.

– Отведите их в политическую полицию, мы такими делами не занимаемся.

Кто из нас в годы юности не был поэтом! Свободные вечера я проводил обычно в кабачке «Голова верблюда». Там собирался весь цвет Анкары, все, в ком билась творческая мысль. Поэты, прозаики, художники, артисты пили, читали стихи, вели горячие споры, которые нередко кончались всеобщей потасовкой.

В ту пору и две с половиной лиры считались большими деньгами. Только в конце месяца нужно было крепче держать их, чтобы не истратить…

Рабочий день кончился. Я шел домой. Не успел я переступить порог, как жена – чтоб ей икнулось, где она теперь, не знаю – печально проговорила:

– Хасан мой, не уходи сегодня никуда, останься дома, поужинаем вместе…

– Что ж, неплохо, дорогая, – согласился я.

Лениво, с сознанием своего полного ничтожества – в карманах пустота – шагал я из угла в угол и сгорал от желания прочитать друзьям новые стихи.

«Будь проклята эта бедность!» – бормотал я про себя. Жена услышала мои вздохи и поняла наконец, что я расстроен.

– Хасан мой, может, тебе лучше пойти в кабачок, дома ты скучаешь.

Будь у меня хоть один свободный грош, мой след давно бы простыл.

– Ты что, не хочешь провести со своим мужем и одного вечера? – гаркнул я.

У жены из глаз, конечно, закапали слезы, а чтобы скрыть их, она начала накрывать на стол, напевая какую-то веселую песенку.

Столько друзей, и хоть бы один пришел и сказал: «Пошли, дружище, скоротаем вечерок в „Голове верблюда"». Как бы не так! Они, подлецы, кружатся вокруг меня только тогда, когда чуют деньги. Правда, если бы я сейчас отправился в кабачок, кто-нибудь поставил бы мне стаканчик. Но я сам себе накинул петлю на шею и сижу с женой – ужинать по-семейному собираюсь! Как тут уйти, если жена плясать готова от счастья, что я дома. Не скажешь: «Я, милая, передумал и сейчас ухожу…»

Вот если бы кто-нибудь пришел и настоятельно попросил пойти с ним «по делу», я, конечно, не смог оы обидеть товарища, а она бы остановить не посмела… Вдруг звонок.

– Кто там? – закричал я с надеждой.

– Это Хайдар-бей, – проговорила жена.

Кемаль Хайдар! Я считал его самым способным молодым поэтом. Молодец Хайдар! Я побежал вниз, прыгая через несколько ступенек, бросился ему на шею, будто несколько лет не видел, хотя расстались мы только вчера вечером!

– Заходи, заходи, мой Хайдар! Вот хорошо, что ты пришел, брат мой, душа моя!

– Ты брось! Что мне делать у тебя? Собирайся лучше и пошли! – буркнул Хайдар.

– Тише… тише! – зашептал я. – Жена услышит!.. Она меня сегодня упросила побыть дома. У меня ни гроша, пришлось согласиться. Она уже на стол накрывает. Тебя послал ко мне сам Аллах…

– Не Аллах, а пустота в кармане. Хочу в кабачок, да не на что, вот и зашел к тебе.

– Так, ясно! Были бы у тебя деньги, ты бы ко мне не пришел.

– Что тут разговаривать, собирайся, пошли, пропустим по стаканчику.

– Помилуй, Хайдар Кемаль, да я сам без гроша!

– Ну, тогда сиди дома и ужинай со своей женой!.. Привет!

Я схватил его за руку:

– Да постой, ты совсем потерял совесть! Бросить друга в беде! У меня есть две лиры. По стаканчику выпьем и разойдемся.

В те времена на две лиры можно было купить по два стакана вина и еще закуску. Если бы Хайдар знал, что у меня две с половиной, он наверняка уговорил бы меня взять бутылку вина. Но я хотел оставить эти пятьдесят курушей на завтра, чтобы перекусить на работе.

– Ну собирайся, две лиры – это не так уж плохо…

– Теперь помоги мне выбраться из дому. Надо что-то придумать! Например, кто-то из приятелей при смерти лежит, к нему нужно срочно поехать…

На такого рода выдумки Хайдар был большой мастер.

Мы поднялись наверх.

– Прошу к столу, – пригласила жена.

– Прошу, – повторил я.

– Благодарю, – сказал Хайдар. – Но как быть, наш друг Ниязи заболел, в бреду все время вспоминает тебя!

– Вот неприятность!.. Вах, вах! Как ты меня огорчил!

– Нельзя терять времени. Я надеюсь, ты поедешь?

– Поужинаем быстро и пойдем!

– Да что ты! Бедняга вот-вот отдаст душу Аллаху… Не до ужина…

– Значит, ему очень худо?!

– Вряд ли до утра дотянет… Ну, я пошел… Я посмотрел жене в глаза.

– Ступай с ним, – проговорила она, – буду тебя ждать, не сяду ужинать…

– Нет-нет, не жди меня, поужинай сама, дорогая… Я могу задержаться. Подумать только: бедняга Ниязи без памяти…

Я схватил пиджак и выскочил на улицу.

В «Верблюжей голове» вечер в разгаре, негде яблоку упасть. Поэты и писатели, полуписатели и полупоэты, поэты на четверть, начинающие и стареющие литераторы, разбившись на группки, сидели за столиками, читали свои творения, пили, спорили, кричали…

Мы обошли весь зал и ни к кому не смогли пристроиться. Значит, мое новое стихотворение будет слушать только Хайдар Кемаль. Я посмотрел на Хайдара, лицо его было тоже кислое, и, видимо, по той же причине.

Мы сели у стойки, заказали по стакану вина и бутерброды.

Хайдар кивнул головой в сторону человека, который сидел за соседним столиком и пил в одиночестве.

– Кто это? Откуда взялся?

Человек походил на завсегдатая не нашего кабачка, а самого фешенебельного ресторана.

– Я его вижу здесь третий вечер, – ответил я. – Кто он?

– Сидит один и пьет три вечера подряд? Посмотри-ка, чем только стол его не заставлен!

– Действительно, чего только нет.

– Не агент ли это тайной полиции? – проговорил Хайдар.

– Не думаю, – сказал я.

– А почему бы и нет?

– Посмотри, какие яства у него на столе! Нужно иметь большие деньги, чтобы заказывать такие ужины, а откуда они у агента, выслеживающего поэтов?

Потом мы забыли о своем таинственном соседе, стали читать стихи. Пройдоха Кемаль опередил меня.