Святослав Логинов - Огурцы (Венок сонетов)

Сажаю огурцы и патиссоны,
Блестит на солнце жирная ботва.
А сорняков преступная братва
Включает счётчик пажити зелёной.

Я с ними бьюсь до заморозков вплоть,
Иначе не родится даже свёкла,
Моя спина от напряженья взмокла;
Копать не трудно, трудно их полоть.

Я словно воплощенье гербицида
Деру плетуху, хвощ и пикулу,
Себе напоминаю я скалу
И что устал, не подаю и виду.

В моей душе горит небесный свет,
Но огурцов на грядках нет и нет.

Но огурцов на грядках нет и нет.
Хотя я им не пожалел навоза,
Я укрывал их плёнкой от мороза
И посвящал им каждый свой сонет.

Как быстро зарастает огород
Весь чернозём покрылся злым осотом
Зачем он здесь? Мне огурцов охота
Я огурцов не видел целый год.

Я победил в сраженьи с сорняками,
Цветёт и огурец и патиссон
Ищу я плод. Но тщетно. Где же он?
Что мне сорвать дрожащими руками?

Опять на грядке только пустоцвет.
И я шепчу: Помилуй, что за бред?

И я шепчу: Помилуй, что за бред?
Я щедро подсыпал его золою
И каждый день закатною порою
Я с лейкой шёл, не ожидая бед.

Я верил: он ответит на заботу,
Его я перекрёстно опылял…
Несчастный, я тогда ещё не знал,
Что делаю никчемную работу.

И вот уже пришла пора июля:
Так где ж моя бахчёвая мечта?
Увы, на грядках только пустота,
Должно быть, патиссоны умыкнули.

Мне не сдержать в груди больные стоны:
Какая сволочь строит мне препоны?

Какая сволочь строит мне препоны?
Кто подло огурцов меня лишил?
Я не сдаюсь, но из последних сил
Уничтожаю гусениц зелёных.

Я с грядки обираю слизняка
Ночами он грызёт зародыш малый.
Чтоб у меня такого не бывало —
Пусть будет твёрдой мстящая рука.

Другие уезжают летом к морю,
Но мне не нужен чуждый южный край.
Я дома ожидаю урожай.
Коль он погибнет, я умру от горя.

О, огурец, мне быть или не быть?
Опять моей судьбы порвалась нить.

Опять моей судьбы порвалась нить.
Я не был счастлив ни тогда, ни прежде.
Когда на корнишоны нет надежды —
Какой мечтой их можно заменить?

В пупырышках зелёный идеал
Сколь нежно мне он сердце оцарапал!
Я помещу его в растворы рапы.
Чтоб через день он малосольным стал.

Я присмотрел чесночную головку,
Я лист черносмородинный собрал,
Укроп взрастил и хрен нашинковал,
За огурцом лишь только остановка.

Нет огурцов, так распростись с мечтою!
Должно быть, вовсе счастья я не стою.

Должно быть, вовсе счастья я не стою;
Куда тебе, зануда городской,
Возиться с огуречною грядой.
Здесь не такие падали герои.

Капризная культура огурец
Не признаёт усилий дилетанта,
Здесь мало вдохновенья и таланта
Здесь нужен гений пламенных сердец!

Пошто не довелось в селе родиться
И с юных лет познать крестьянский труд?
У деревенских огурцы растут,
А городской на это не годится.

Родившись под несчастною звездою,
Рыдаю я над праздною грядою.

Рыдаю я над праздною грядою,
Бессильно тяпка падает из рук.
Но что же это я увидел вдруг:
Вновь сорняки на свет выходят строем.

Так, значит, под землёй мой огурец
Корнями сорняков был атакован.
Упорно я берусь за тяпку снова
Ну, всё, мокрица, твой пришёл конец!

Закончена тяжёлая прополка,
И, кажется, что можно ликовать,
Но всюду лезут сорняки опять,
И понимаешь: было всё без толку.

Кляну судьбу — зачем мне эта сныть?
Дай огурцов, я буду их солить.

Дай огурцов, я буду их солить:
Сказала мне супруга на рассвете, —
Хиреют без солений наши дети,
Глаза потухли и пропала прыть.

В бреду им снится корнишон хрустящий
И в остром маринаде патиссон.
Где урожай твой? Кем похищен он?
Отец ты детям или пёс смердящий?

И я встаю, и направляюсь к грядке
Прищипывать навершия плетей.
Не для меня, а только для детей
О, огурец, играть не надо в прятки!

Но вновь надежды свет меня покинул:
Спускается на сердце паутина.

Спускается на сердце паутина,
Как будто сверхъестественный паук
Меня ужалил чёрным ядом вдруг
И алчно пеленает нитью длинной.

Один лишь огурец, и я спасён!
И словно орошён живой водою
Я снова поднимусь на бой с судьбою,
И огурец взращу, и патиссон!

Но я напрасно роюсь в листьях мятых
Я снова вижу только сорняки.
Вот уж они-то на помин легки:
Татарник, хвощ, пырей и клевер с мятой.

Нет огурцов! Увы! Я так и знал!
И пропадает трудовой запал.

И пропадает трудовой запал.
И хочется кусать от злости локоть,
Негодованье раздаётся, рокот
И ярости встаёт косматый вал.

Но что земле и боль, и стон, и крики,
Хоть разорвись, но равнодушна впредь
Земля под летним солнцем будет преть
И спать зимой в спокойствии великом.

Закончен август, дни промчались лета,
И утром, собираясь в огород,
Ты замираешь словно идиот
И видишь: инеем земля одета.

И понимаешь, что закончен бал,
Поскольку утренников час настал.

Поскольку утренников час настал,
И лес покрылся пламенным багрянцем,
И дачник одиноким иностранцем
Шагает за билетом на вокзал,

То ты за ним вослед идти обязан,
Закинув на плечо пустой рюкзак.
Иди, наивный городской дурак,
И горько плачь о жизни безобразной.

Остался огурец мечтой пустой,
Уже счернели от мороза листья,
И ветер над грядой летит со свистом,
Напоминая дальний волчий вой.

Поверьте, очень грустная картина,
Когда у огурца чернеет тина.

Когда у огурца чернеет тина,
И опадает сморщенный цветок,
Ты бросишься в отчаянья поток
И разогнуть уже не сможешь спину.

Я плети рву, как пораженья знамя,
И где-то средь сплетения ботвы
Я вижу мёрзлый огурец… Увы!
Он весь изъеден мерзкими слизнями!

Раздавлен я. Надежды больше нет.
Уже не важно, в фарсе или в драме.
Читатель, я расстаться должен с вами.
Опущен занавес, погашен свет.