Андрей Кузьмин - Закоулки бытия [litres самиздат]

Далеко наше море осталось,

Солнце горный ласкает гранит .

Незаметно родная заснула,

Незаметно пошли в перевал,

Вот деревня одна промелькнула,

Вот другая – пора на привал.

Кедры кронами хвойными солнце

Защищают от путников взглядов,

Высоко, как аулы у горцев,

Здесь стоянки огромных «КАМАЗов».

Из земли льёт родник, дно в монетах,

В пыль дорожную сходит нога,

Клёны, липы, дубы – все раздеты,

Не покрыты листвою пока.

Появилась трава меж деревьев,

Скоро лето прибудет в «Карпаты»,

Сколько же англичан и евреев

Красоте этих мест будут рады?

Эти горы «Карпатами» стали

Называть с незапамятных пор,

И громады резины и стали

Тормозит здесь усталый шофёр.

Будто спины громадных чудовищ

Из тайги вырастают хребты…

Белка, шустро схватив чей-то овощ,

Убежала долой сквозь кусты.

И загикала где-то на кедре,

Высоко, что её не видать…

Доводилось кому-то и прежде

На «Карпатах» покой созерцать.

Скоро май, а за ним и дождливый

В горы эти прибудет июнь,

И когда-то в столь месте красивом

Слышен был партизанских свист пуль.

Посидели треть часа на травке,

Завелись и поехали в путь,

Обгоняя различные марки,

Успевая на них лишь взглянуть.

«Лаурели», «Сузуки» и «Хонды»,

Видно в зеркало – тают вдали.

«Мазов» русских огромные морды

Стали в этих ложбинах редки.

Виражи на «Карпатах» суровы,

Круты спуски, подъёмы резки,

По асфальтному с Катей покрову

Их проходим легко, аж виски

Перегрузкой стучат на подъёмах…

Скрежет шин на крутых виражах

Не даёт нам уснуть в этих новых

Скоростных и безлюдных местах.

Точкой стали сверкнул перехватчик -

Значит скоро большой перевал

Мы пройдём… И растёт где-то мальчик

Что ни разу на нём не бывал.

Истребитель с Чугуевки поднят,

Где Уссури течёт средь низин,

Где Фадеев был в поле не понят,

И уехал, и стал городским.

Авиации база военная

За железной дорогой в полях

МИГи быстрые, современные,

Сеют в душах врагов наших страх,

Защищая границу от бомб,

Создавая небесную стенку…

И отсюда во вражеский порт

Угонял МИГ предатель – Беленко.

Чудо техники нашей тогда

В руки недругов всё же попало.

Помнят это ещё иногда -

Как за лётчика стыдно всем стало.

Вот с «Карпат» трасса сходит к Уссури…

Серой лентой река под мостом…

По мосту пролетели как пуля,

Тормознув перед сельским скотом.

Катя песню поёт тихо слева,

Про любовь, про небесную высь

Дорогой и желанной, и верной

Она ножкой вошла в мою жизнь,

И запуталась в ней навсегда

Каблучками и страстью к машинам…

Гонят ток по хребту провода,

Солнце леса рисует картину.

Впереди Кавалерово наше

За десятком селений глухих,

Там жила моя бабушка Даша,

Там свой первый придумал я стих.

Под канатной дорогой, у речки,

Ягод горсть земляничных срывал,

И у бабушки как-то за печкой

Час в углу за провинность стоял.

Там Михайлов живёт, там Касецкий,

Там родители наши одни,

Там в эпохе далёкой Советской

Горняков трудовые шли дни…

У деревни, у Каменки, вскоре

По нужде получился привал.

Трактор сытно урчит утром в поле,

Раньше – гул тракторов здесь стоял.

А теперь половина травой

Всех полей поросла и угодий.

Кто? – в деревне остался живой,

Кто? – свой трактор колхозный не пропил.

Крест Христа на скале, выше справа,

Деревянный, огромный стоит.

Высотой над тайгой чья-то слава

О безумстве народов молчит.

Кто? – воздвигнул его над полями,

Над лесами, ручьями, дорогой -

Кто-то значит живой между нами

Оживляет и нас понемногу.

Телевышка в Уборке стрелой

Убегает, блестящая, ввысь…

Не такой уж народ наш плохой

Раз мы в этом краю родились!

Солнце вверх заползло пополудни,

Шёл апрель, и берёзовый сок

Оживил чистотой своей будто

Всю тайгу, как никто бы не смог.

Мы проехали длинную трассу,

«Кавалерово» – надпись на знаке,

И устали от скорости сразу,

Увидав моей родины флаги.

Далеко наше синее море,

Далеко пляжа жёлтый песок.

Мы вернёмся опять туда вскоре,

Взяв лишь жизни у мамы урок.

Здесь Дерсу Узала под скалой

Был отрядом Арсеньева встречен.

Мы вдвоём, со своей дорогой,

Вылезаем из плюшевых кресел,

И идём, не спеша, в гости к маме,

Вот отец на крыльце появился,

Он большой и родной рядом с нами

Сединой на бровях удивился.

Здесь закончилась наша дорога

По приморской, обширной земле -

Где богатой, а где и убогой,

В этой тёплой апрельской поре.

30.03.03 Андрей Кузьмин

РАСКОРЯБАННЫЙ ПОЛ

«Ибо во Христе Иисусе

ничего не значит ни обрезание,

ни необрезание, а новая тварь».

Я затягиваюсь этим смрадом,

Я в дыму гашишном тебя ищу.

Пот течет на раскорябанный пол градом,

Блох в постели пустой ловлю.

Солнце светит в оконце мило,

Небо грустно застыло в небе.

Вижу – мир сегодня унылый,

Не то, что было прошедшим летом.

А где – то Африка, где- то Австралия,

Где – то тепло, а не так как здесь – Стужа!

В Чечне идет победоносно наша гвардия…

Будет следующий год намного лучше:

Ты будешь ловить плох, со Мной, в полной Блох постели…

Я в плену, ты в плену Любви…

Ждем друг друга мы еле-еле,

Провожая эти мерзлые дни.

01.02. 2000

Утро февральское, редкий автобус,

Тьма за окном убегает всё дальше,

Земля – это вовсе не каменный глобус,

И я вот проснулся сегодня пораньше.

Смотрю за окно- вижу, чувствую, слышу

Как лето пихает мороз на помойку,

И небо становится ниже и ближе…

Да только что мне от этого толку?!

Печаль оттого, что из детства я вырос,

Печаль оттого, что мечта улетела…

Сижу и пишу, дожидаясь рассвета,

Готовя себя на кладбищенский вынос.

Не верю в друзей, компаньонов и женщин,

Не верю в добро, справедливость и мудрость.

А всё от того, что так много затрещин

В судьбе получал за беспечную глупость…

Сижу и пишу, дожидаясь рассвета,

И жду от рассвета прямого ответа

Спасёт ли Любовь от постылости жуткой?

Но солнце взошло и сказало:

«Не думай о грустном. Мечтай о прекрасном -

И вся твоя жизнь не будет напрасной…»

Полетел тополиный пух

Ты измазалась вся в сметане,

И отбившись от ласки рук,

Убежала вдруг мыться в баню.

Я сидел попивал пивко…

Солнце в глаз мне светило зноем,

Мысли плыли любви рекой,

Полетели вдруг в баню роем,

Унесли и меня за собой,

Я спросил разрешенья у мамки:

«Можно мне помыться с тобой?

Со всей в сметане, моей русалкой?»

Мать сынка вдохновила на подвиг,