Евгений Запяткин - Русская печка. ЗЕВСограммы

Я ещё горячий от огня
И могу ночами гладить кисок,
Дьявол записал уже меня
В свой в кровавых пятнах
чёрный список.

Сойдутся наши интересы
В одной мечте – спасти страну,
Когда чертей замочат бесы,
А дьявол шлёпнет сатану.

Не соблюдая честных правил
И явно целя между ног,
Мой дядя тёте что-то вставил
И лучше выдумать не мог.

С валютой дядя Сэм
По всей планете бродит:
Удача светит всем —
Не к каждому приходит.

Евгений Евтушенко в цвете лет
Изрёк, когда прижала изотерика:
«Поэт в России больше, чем поэт,
Ну а Россия больше,
чем Америка!»

Когда идёт давление к нулю,
Про старую невольно
вспомнишь грыжу:
Евреев я по-прежнему люблю
За то, что их на улице не вижу.

Много их, без вины виноватых,
Но достойно несущих свой
крест:
Всех евреев, ещё не женатых,
Ждёт Иваново – город невест.

За кого мы висели на реях,
Шли на смерть в окаянные дни?!
Так и тянет сказать о евреях,
Но всё сами сказали они.

С гнутым носом мужчина
Мне сказал: «Старина,
Два еврея – община,
Три еврея – страна».

Глобальный круг друзей всё
шире,
И всё сильней к любви посылы:
Немало есть евреев в мире,
Что жить не могут без России.

Там, на заброшенных дорожках,
Исчезли все следы зверей,
В избушке там на курьих ножках
Индейку кушает еврей.

У меня есть ум и пыл,
Я питаюсь только мясом:
Если б я евреем был,
То я стал бы Карлом Марксом.

От умища мы дуреем,
Как всё время пишет пресса:
Я хотел бы стать евреем —
Только ради интереса.

Только вышел я из банка,
На бабло меня доя,
Нагадала мне цыганка,
Что евреем буду я.

Мадонны источая свет
Сикстинской,
Себя мы лечим с мудростью
еврея:
При опечатке в книге
медицинской
Быть может не запор, а диарея.

Подобно умному еврею,
Который любит деньги лишь,
Всю жизнь играл я в лотерею,
И снова выиграл я шиш.

На манер хорошего примера
Ты творишь, хотя и не еврей:
У тебя глаза, как у Гомера,
Только нету пушкинских кудрей.

Фрегат с шестиконечною
звездой
Под парусами движется тугими:
Скорее нефть смешается с водой,
Чем сам еврей смешается
с другими.

Уплывают годы, словно рыбки, —
Музыкой себя всегда мы греем:
После долгих лет игры
на скрипке
Музыкант становится евреем.

Мне как-то раз приснилось
в спальне
И обожгло меня, как йод:
Стоит еврей у наковальни
И счастье русскому куёт.

Читатель стал к моим стихам
добрей,
А это, безусловно, важный
штрих:
Меня читал тунгус, калмык,
еврей —
И тут же они пили на троих.

Мало будешь ты есть в натуре —
Улетучится вес, как гелий:
На пути к хорошей фигуре
Нет закусочных и отелей.

В рот полезет и мёд, и яд,
Коль кишки пятый день пусты:
Если есть тебя не хотят,
Это значит, что овощ ты.

Судьба где б ни носила
И каждого, и всех,
В единстве – наша сила,
А в братстве – наш успех.

Я был всегда в поту и в мыле
От жутких трасс:
Где остальные тормозили,
Я жал на газ.

Возьми лишь только за труды —
Не жаждай большего, браток:
Тому, кто так хотел воды,
Залили в глотку кипяток.

Ты дома тихий, в людях шумный,
Охоч до женщин и до драк.
Чужие жёны молвят: «Умный!»,
Своя твердит: «Какой дурак!»

Весь день ты будто заводная,
От срыва просто на вершке:
Прости меня, жена родная,
Что мне ты била по башке.

Ты ведь мне являешься женой,
Хмарь стоит на сердце у меня:
Поиграй же в шахматы со мной —
Сдай хотя бы сраного коня.

Лишь добро
Всем мерило:
Бес – в ребро,
Жена – в рыло.

Все чувства у того обнажены,
Оставив на душе глубокий след,
Кто помнит день рождения жены,
Не помня, сколько стукнуло ей лет.

У супружества цена
Сильно выросла за годы:
Чем красивее жена,
Тем ужаснее расходы.

Шансов нет надеяться на рай —
Участь всем предсказана давно:
Сколько ты жену ни выбирай,
Сильно ошибёшься всё равно.

К чужим губам и ласкам мчась,
Ты за семью держись:
У нас любовницы – на час,
А жёны – на всю жизнь.

Ласка, словно мех, вредна
И любовь как плюш:
Чем суровее жена,
Тем успешней муж.

В браке немало экзотики,
Линии часто не сходятся:
Женятся зайки и котики —
Козы с козлами расходятся.

У красоток иных
Лишь богатство верховно:
Ты богатый жених,
Но богат ты духовно.

Вспомнишь как о женских грудях,
Разбирает смех:
Я люблю бывать на людях,
Правда, не на всех.

Все гордимся мы женским
полом —
Всюду славится женский труд:
За владение дыроколом
В секретарши у нас берут.

Она шумит не только по весне —
Во всё свой сунет нос, всего
коснётся:
Не возражает женщина во сне,
Но возражает сразу,
как проснётся.

Как живётся и как летится,
Всё расписано от и до.
Наша женщина – та же птица:
Залетает и вьёт гнездо.

У нас есть женщина-крутняк —
Порвёт и путы, и узду:
Войдёт в горящий особняк,
«Мерс» остановит на ходу.

Хоть прижги ей язык типун,
Будет лживой её натура:
Может женщина свой гарпун
Выдать нам за стрелу Амура.

В дивные хочется съездить
места
С пляжами солнечных стран:
Знойная женщина – это мечта
Всех мужиков-северян.

В чём женской моложавости
секрет,
Мужское братство и
не понимало:
Убавь сорокалетней десять лет
И даже двадцать лет, а ей всё
мало!

Она твердит, что что-то значит,
Но не слышны её слова:
Как только женщина заплачет,
Так сразу и во всём права.

Жизнь поделив на сны и бдения,
Мы ловим свет души родной:
Все наши взлёты и падения
Идут от женщины одной.