Алина Менькова - «Я вам пишу…»

Щебечут первоклассницы…

О юбочках и фантиках.

О песенках и мальчиках.

О двойках и пятёрках.

О стихотворных строках.

О новогодних праздниках,

О том, кто чем порадует.

На волосы их льется от солнца тёплый свет

И ничего смешнее, нужнее и важнее тех разговоров нет.

Щебечут старшеклассницы о поцелуях в августе.

О море, о свиданиях, о разочарованиях.

О дискотеке в среду,

О том, кто где обедал.

О брате, папе, личном,

Об этом и о том.

О том, кем стать им в жизни,

Чтоб не жалеть потом.

А вот тридцатилетние

Лишь на денечки летние

Встречаются с подружками,

Ведь все почти замужние.

И вновь они щебечут уже о своих детях,

Квартирах, ипотеках, косметике и спа…

Мужьях их нерадивых, любили-не любили,

Кого зачем простили, впустили, отпустили,

Женили, развелись.

О том, что в мире тесно, и сложно найти место

"Красивой не родись…" А вот пенсионерки щебечут

О невестках, о внуках и зятьях.

Они ещё активны,

Подтянуты, спортивны.

Встречаются почаще, пьют красное вино.

И что, что стали старше? В душе им 18 все равно…

Бабулечки на стульчиках,

На лавочках подъездных,

На рынках и на въездах,

Щебечут деловито о вьехавших соседях,

О "девках малолетних", О Путине и Грымове,

И кто кого лоббирует,

О Крыме и ИГИЛе*,

О вредной Украине.

О внуках, что без совести,

О влюбчивости в молодости....

Щебечут первоклассницы…

Ну чем ещё похвастаться?

За чтоб такое взяться,

Чтоб лучше всех казаться!!

Щебечут первоклассницы…

Смеются первоклассницы,

Ведь вновь пришла весна.

И жизнь такая разная,

Чудесная, и ясная

И впереди она.

*Организация ИГИЛ запрещена в РФ.

О пути в журналистику

Закончила ВУЗ. Схватила диплом.

В редакцию смело шагаю.

"Возьмите меня, я лучший собкор!"

Редактор: "А опыт-то где, дорогая?"

Проходит три года, внештатно мотаюсь

Газеты, тиви, "интернеты".

На пресс-конференции собираюсь,

Встречи, поездки, сборы, банкеты.

Работаю в штате. Московский собкор.

Лежит в пиджаке моем ксива.

Теперь журналист. Слово-топор.

Все кратко, по делу, ни точечки мимо.

Случился декрет и двое детей.

Но опыта целый вагон.

Редактор нахмурился: "Много идей?

Но дети болеют… давайте потом!"…

Дети взрослеют. Заботы, дела.

Младшенький в школу пошёл.

Танцы, бассейн, верчусь, как юла.

Пишу потихонечку в стол.

Работаю там, работаю здесь,

Ведь надо семью содержать.

Не журналист. Вдохновение есть....

Есть силы, надежды, желание писать.

Выросли дети… портфолио жмёт.

На крыльях лечу в электронное СМИ.

Теперь-то уж точно семья подождёт…

Но сухо редактор: "Стары, вы увы!»

Поздно

Ах, кому рассказать? Таки поздно…

Четверть века сорвалась на дно.

Я считала упавшие звезды.

Что считать? Упадут все равно.

Так же тихо, как с век ресницы,

Также ясно, как твоя ложь.

Все равно тебе буду я сниться,

Даже если со мною порвешь.

Ах, кому рассказать? Все так сложно…

Много надо успеть и в тон!

Перестать жить увесистым прошлым.

И скопить на полет в Габон.

Только денег на мази фрукты,

На квартплату, раздачу долгов.

Вместо пряников только кнуты.

Вместо злости отсутствие слов.

Самым режущим – равнодушьем

Ты меня от себя отделил.

И таким невозможным удушьем

К этим стенам провинций прибил.

У поэтов же рифм океаны,

Вдохновение будут искать…

Небо, горы, ущелья, лиманы…

Чтобы все уместить в тетрадь.

Альпинистам кидать канаты.

Молодым бунтарям дерзать.

Яркой лентой гореть закату.

Ну а мне горевать, горевать.

Трагедии в Кемерово

Ну вот и все? Я умираю?

На проводе мы плачем в унисон.

Горим мы, мама, в кинозале,

Мы заперты со всех сторон…

А сзади вьются ушлым змеем

Клубы чернеющего дыма…

Дверь не открыть. Но все же верим…

Придет к нам помощь. Мы ведь живы…

Ну, вот, наверное, прощайте.

Ты, мама, брата поцелуй.

Себя виною не терзайте…

Я буду рядом, не горюй.

Держались долго, как могли.

Теперь так сложно сделать вдох.

Там паника, сирены и шаги…

Но помощь где? Никто не смог…

Один бумагу подписал …

Закрыл глаза на беспредел.

Второй на кнопку не нажал…

А третий просто не успел.

Уже неважно кто… зачем …

И для чего мотает срок

Ушли в кино мы насовсем…

Им всем статья… а нам – венок.

Ну, вот и все. Я умираю.

Не знаю, что там впереди…

Лишь об одном я умоляю…

Ты, мама, милая, живи…

Так тихо…

Так тихо, что слышны тики часов.

Я простилась с тобой. Закрыла дверь на засов.

Я ушла от тебя ногами. Душой – не могу.

Так боюсь, что, покинув тебя, я умру.

Так тихо, что слышно в подъезде шорох шагов.

В одиночестве давит отсутствие слов.

Как банально, ты сердце разбил молотком.

Ненавидеть сумею оставшимся сердца куском.

2017-19 гг.

Ты будешь петь

Ты будешь петь, ты будешь жить,

Ты будешь жизнь свою любить.

Ты будешь видеть белый свет,

Сиянье слез сквозь опыт лет.

Ты посмотри – года бегут.

И растворяются в дожде…

И жизнь, как вакуумный сосуд,

Где каждый на своей луне.

Мне, как гадалке, дашь ладони

Позволишь к сердцу их прижать.

Я никого уже не помню.

И нет уж смысла вспоминать.

А ты, я верю, будешь жить…

И будешь жизнь свою любить.

Не встретишь больше никогда…

Такой беспамятной, как я.

Позволь

Позволь мне снова возродить

Тоску измученной души,

Любви твоей святую нить.

Убереги меня от лжи!

Позволь глядеть в твои кулисы

И плотный занавес открыть…

И твои чувства, что забыты.

Позволь мне снова возродить!

***

Прощай, моя земная радость!

Мне вдоволь хватит сладкой боли!

Сегодня вдруг настигла ясность,

Что я наделала с собою.

Кого ждала, кому писала.

Ведь это просто мой фантом.

Как жаль, что поздно осознала,

Чем обернется он потом.

Так грустно в жизни не бывает.

Да и никак не пережить

Тоску, что сердце разрывает

С таким напором, хоть кричи!

Прощай, дыханье музы вешней

И вдохновение любви.

Язык отрезала бы грешный

Проклятой всей людской молвы!

И зачем…

И зачем только люди, беззлобно,

Сколиозный хребет оголяя?

В бытии своем ищут опору…

Всем подряд напоказ доверяя…

Вот зашла в мастерскую тела.

«Дайте новую голову, дядя!»

Поняла – я в конец отупела,

На других несомненно глядя…

Я нарисую

Я нарисую плоскость выси

Глухонемой и мертвой в 20 вольт.

И отзовется жажда мыслью

В потоке бесконечных слов.

Тогда мне станет очень грустно.

Тебя запомню – рук движенья,