Олег Ернев - Античность сквозь призму иронии (сборник)

– Ксантиппа, жди гостей. Вчера у Агафона
Я на пиру позвал к нам в дом людей.
– Позвал людей!? Да ты злодей! —
Воскликнула сократова матрона. —
Как ты, бесстыжий, мог позвать гостей?
А чем кормить? У нас в подвале
Провизии, как у сома – костей,
А их в соме найдёшь едва ли.
Ответь мне, умник, чем мы потчевать их будем?
Они все знатны, родовиты, и поесть,
Я знаю, любят. Как в глаза смотреть нам людям?
Где твоя нравственность хвалёная и честь?
– При чём здесь нравственность, Ксантиппа?
Смотря какого эти люди типа.
Какой получится, такой дадим обед.
Порядочны – никто из них и не осудит,
А непорядочны – от них нас не убудет:
До непорядочных нам дела нет.

– Сократ, жениться мне?
– Женись.
– Да, но…
– Так не женись.
– Но я хотел давно…
– Тогда женись.
– Но я, Сократ, боюсь…
– Так не женись.
– Но если не женюсь…
– Послушай, милый мой, вот это «но»,
Что повторяешь ты, оно
Мне говорит предельно ясно,
Что за советом ты пришёл напрасно:
Какое б ты из двух не выбрал дел,
Раскаянье – вот твой удел.

Среди обширнейшего сада
Из жён, цветущих для мужей,
Цвела жена философа Сократа.
Но лучше б не иметь ушей,
Чтобы не слышать воплей, криков, брани
(Была Ксантиппа мастером тех дел).
Сократ сопел, кряхтел, но всё терпел,
Готовым будучи к тем выходкам заране,
Взывал к её уму, пуская ласки в ход.
Но выходило всё наоборот:
Ксантиппа злилась и ругалась пуще,
А брань и крики становились гуще.
Она – как тигр, Сократ – нежнее лани.
И мудреца спросили как-то в бане
(То был Сократа верный ученик):
«Скажи, Сократ, ты глубоко проник
В суть всех вещей, в суть мира и пространства.
Ты отвергаешь пошлость, глупость, пьянство,
Чтишь нравственность превыше всех Богов.
Ведь ты таков?»
– Допустим, я таков.
– Тогда ответь, ты, что мудрей Эдипа,
Как терпишь ту, что называется Ксантиппа?
Ту, что глупей, пошлей, свирепей всех.
Ведь у людей ты вызываешь смех,
Когда она бранит тебя, щипает,
Рвёт волосы, за бороду таскает,
На голову твою ночной горшок
Вчера надела, а потом мешок
С мукою развязав, обсыпала мукою
Тебя. Как ты живёшь с женой такою?
– О, милый Критобул, ты хочешь знать
Как? Лишь терпеньем можно обуздать
Норовистую лошадь, а терпенье
Оттачивает ловкость и уменье
Животным диким управлять. Моя Ксантиппа…
Сто раз я в день ей говорю «спасибо»
За то, что учит быть всегда в седле.
В грязи ли я, в муке или в золе,
На вызовы её не отвечаю,
А плёткой разума супругу поучаю.
О, Критобул, я не впадаю в гнев.
В покое пребывать, преодолев
Реакции, быть мастером покоя —
Вот свойство мудреца. Вот, что такое
Моя Ксантиппа. Твёрдый оселок,
Чтоб я оттачивать своё терпенье мог.

– Сократ, ты мудр. Ты всех людей мудрей.
Пусть ты лишён на голове кудрей,
Пусть некрасив и толст, но ум твой светел,
И равных нет тебе в дискуссиях на свете.
Ты побеждаешь всех. Как лезвие, остёр
Пытливый разум твой, и как костёр,
Что разгорается сильней от веток,
Так вспыхивает ум твой от ответов
На провокационные вопросы.
Они прямые, но ответы – косы.
Вопрос поставлен так, что диспутант
Апломб теряет, гонор и талант
Дискуссионный. И в итоге каждый рад
Ответить так, как ты желал того, Сократ.
Иль не желал, но сам пришёл в итоге
К открытью, что лежит в конце дороги.
С противником (так утверждал Платон)
Ты делаешь, что хочешь. Как питон
Гипнозом жертву бедную пронзает,
И та сама к нему покорно подползает,
Так ты противника, исследуя предмет,
Парализуешь парадоксом, и ответ
Его в конце не тот, что был вначале.
И мы, философы, что изучали
Твою методику, нам до сих пор
Неясно многое, и ты – вершина среди гор.
Ты побеждаешь самых сильных. Но…
Не каждому философу дано
Уметь проигрывать. И многим не по нраву
Смешки и хохот, и готовы на расправу
Они с тобой. Да вот на днях
Тебя так палкой отходил Липидий.
И ты пришёл домой в измятом виде,
Весь в синяках и ссадинах. В ногах
Твоих жена валялась, умоляла,
Чтоб в суд ты подал на злодея, но нимало
Тебя не тронула мольба. И нам, друзьям,
Ответил ты, что ты не ходишь по судам.
Но почему, Сократ? Ты выиграешь дело.
– Друзья, вы ставите вопросы неумело.
– Прости, но неумелость наша в чём?
– Возьмём осла…
– Осёл-то здесь при чём?
– Допустим, он лягнул меня копытом,
Подбил мне глаз. Могу я в суд с подбитым
Тем глазом иск подать?
– Сократ, так то – осёл.
– Вот потому я в суд и не пошёл.
Чей аргумент не ум, не мысль, а палка,
Того, поверьте, больше, чем осла мне жалко.

– Спартанка, милая, о, как прекрасна ты!
Я о тебе и день, и ночь мечтаю!
Тебя в своих объятьях представляю.
Твои объятья, прелесть наготы
Твоей, под тонкими покровами, и ласки…
Дай погрузиться в сладость этой сказки
О нас с тобой. Сближенье наших тел —
И твой, и мой, красавица, удел.
– О, юноша, когда-то была строже
К таким призывам я, когда была моложе,
Но даже и теперь, преодолев
Тот милый, нежный возраст юных дев,
Я также далека от искушенья.
Но, впрочем, выход есть из положенья
Такого сложного. Черты лица
Твои мне милы. Раньше я отца
Советов слушалась, внимала им. Ему же
Я подчинялась. А теперь я мужа
Советов слушаюсь, внимаю им…
– И что же?
Ты разрешенье разделить со мною ложе
Попробуй испросить у мужа.
– Ты о чём?
– Но правда, что он действует мечом
Как ни один спартанец. Если он
Согласье даст, я подчинюсь приказу.
Куда ты, юноша?
– Да надо было сразу…
сказать. Ад побери спартанских этих жен!

Решился как-то раз спартанец со скалы
Левкадской головою вниз бросаться.
Собрал друзей и с ними стал прощаться,
Уставив явствами и винами столы.
– Зачем? – друзья спросили сумасброда.
– Чтоб храбрость доказать свою.
– Не лучше ль доказать её в бою,
Что послужило б пользой для народа?
– Сказал – и брошусь головою вниз.
– Мы знаем, что ты храбр, но ты не птица.
Когда б умел летать… Но твой каприз…
Нет, ты, конечно, сможешь приземлиться,
Но сообщит нам тело, не дыша,
Твоё: его покинула душа.
– Клянусь, что брошусь! Что ж, начну подъём.
– Не поняли, зачем, но мы смотреть пойдём, —
Друзья сказали, вина допивая.