Александр Иванов - Плоды вдохновения

Есть даже общее в обличье,
Не то чтоб сходство, а чуть-чуть…
Но ряд существенных различий
Я не могу не подчеркнуть.

Не курит он, хоть это жалко,
А то ведь мог бы угощать.
Мой пес не ездит на рыбалку
Денька на три, четыре, пять…

Все понимает он отлично,
Но молчуном слывет зато.
Он ест все то, что я обычно,
Но пьет совсем, совсем не то…

Короче, лишена собака
Нам, людям, свойственных грехов.
Но что ценней всего, однако,–
Не пишет, умница, стихов!

Как у нас в Гиперборее,
Там, где бегают кентавры,
Соблазнительные феи
Днем и ночью бьют в литавры.

Там лежит раскрытый томик,
Не прочитанный Сатиром.
Там стоит дощатый домик,
Называемый сортиром.

Одиссей свое отплавал,
Греет пузо под навесом.
Перед богом хитрый дьявол
Так и ходит мелким бесом.

Едут музы в Сиракузы,
Не убит еще Патрокл.
На Олимпе в моде блюзы,
Гоголь-моголь и Софокл.

Зевс в объятиях Морфея,
Вельзевул песочит зама.
Незаконный сын Орфея
Спит, наклюкавшись бальзама.

Сел Гомер за фортепьяно,
Звон идет на всю катушку.
Посреди дубравы рьяно
Соблазняет бык пастушку.

Пляшет Плоть в обнимку с Духом,
Сладко чмокая и блея.
А в углу, собравшись с духом,
Сочиняю под Рабле я…

Покамест Пушкин есть и Блок,
литература нас врачует.
Литература нам не впрок,
покамест Кобзев есть и Чуев.

Покамест все чего-то ждут,
и всяк покамест что-то ищет.
Покамест нищие живут
и на кладбище ветер свищет.

Мы будем жить, а выйдет срок,
то пусть земля нам будет пухом.
И в жизни тот не одинок,
кто уважает нищих духом.

Покамест жив, цени свой труд,
в бессмертье душу окуная…
А пародисты не умрут,
покамест не иссяк Куняев.

Мне рано в Европы, ребята,
Меня не зови, Лиссабон:
Мне ехать еще рановато
В Мадрид, Копенгаген и Бонн.

Билет уж заранее куплен
В деревню, где буду бродить.
Не сетуйте, Лондон и Дублин,
Придется уж вам погодить.

Мужайся, красавица Вена,
Боюсь, мы не свидимся, Киль…
Ведь мне, говоря откровенно,
Милей вологодская пыль.

Не ждите, Альпийские горы,
Не хнычьте, меня не виня…
Какие поди разговоры
В Европах идут про меня!

Смеются Женева и Канны,
От смеха Афины в слезах:
– Мадам, вам действительно рано,
Сидите в своих Вологдах…

Когда пьешь кофе натощак
И забываешь о еде,
Ты поступаешь, как Бальзак,
Который Оноре и де.

Когда в тебе бурлит сарказм
И ты от гнева возбужден,
Ты просто вылитый Эразм,
Что в Роттердаме был рожден.

Когда, освободясь от брюк,
Ложишься навзничь на диван,
То поступаешь ты, мой друг,
Как мсье Гюи де Мопассан.

Когда ты вечером один
И с чаем кушаешь безе,
Ты Салтыков тире Щедрин
И плюс Щедрин тире Бизе.

Когда ж, допустим, твой стишок
Изящной полон чепухи,
То поступаешь ты, дружок,
Как Кушнер, пишущий стихи.

Быть может, я опасность прозевал,
А может быть, дорога виновата,
Но на меня наехал самосвал,
И я подумал: вот она, расплата!

За то, что был я с женщинами крут,
За грубый нрав – солдат ведь, не овечка.
В стихи мои доныне так и прут
Соленые солдатские словечки…

И я сказал, отряхивая пыль
И глядя на обломки самосвала:
– Вы верьте мне.
Так было.
Это – быль.
Хоть не могло так быть
и не бывало…

Влюбчивый, доверчивый, земной,
Я достоин пращура Адама.
Девушки, обиженные мной,
Вы уже не девушки, а дамы.

У одной – бедою сомкнут рот,
Чистый лоб печален и бескровен.
У другой – совсем наоборот:
Грустные глаза, ресницы, брови.

А у третьей – скулы сведены
И ночами мучает одышка,
А у этой – легкие больны
И растет разбойником парнишка.

Ометелен, знойчат и фырчист[ 3],
Не плененный скукой, как и все мы,
Женщины, я перед вами чист,
Не могу я
сразу быть со всеми!

Я вас всех по-прежнему люблю,
Сердце по кусочкам растащили…
Только об одном судьбу молю:
Только бы
жене не сообщили…

Спит весь животный мир.
Спит верности осел.
Спит зависти тапир.
И ревности козел.

Спит радости гиббон.
Забвенья спит кабан.
Спит хладнокровья слон.
Сомненья пеликан.

Спит жадности питон.
Надежды бегемот.
Невежества тритон.
И скромности енот.

Спит щедрости хорек.
Распутства гамадрил.
Покоя спит сурок.
Злодейства крокодил.

Спит грубости свинья…
Спокойной ночи всем!
Не сплю один лишь я…
Спасибо, милый Брем!

…Нет, что ни говори, недаром,
Дыханья не переводя,
Сижу, с волнением и жаром
Стихи друзей переводя.

Как свет, как ощущенье счастья,
Вошло, как видно, в плоть мою
Вполне восточное пристрастье:
Все что увижу – то пою…

Живут в Армении армяне,
Грузины в Грузии живут.
В Москве в «Ромэн» живут цыгане,
Они танцуют и поют.