Джеймс Линдон - Как окрестить червя

Учтиво кивнул я столетней мисс Смолетт,
Почившей полгода назад. Нелегко
Представить себе, что она через сто лет
Начнет материнское пить молоко.

О вспять отбывавшем в тюрьме заключенье
Грабителе Билле узнал я. Когда
Он срок отсидит, совершит преступленье,
Но после, конечно, решенья суда.

Подглядывал я, поступив некрасиво,
За юной Лулу, принимающей душ!
Воронкой вода выползала из слива
И струями в душ собиралась из луж.

На антибомбежку смотрел я — вставали
Дома из руин у меня на глазах,
И бомбы назад к самолетам взмывали,
Вбирая в себя разлетевшийся прах.

Еще я об анти- узнал саботаже:
В винты превращался вновь металлолом.
В дверь Стэннарда — вспять! — я вернулся туда же,
Где стрелки часов шли обычным путем.

Сложил я прекрасное повествованье,
Где все описал от и до, но — увы! —
Я начал с конца и, дойдя до названья,
Забыл все и знаю не больше, чем вы.

Хотя я с физикой знаком, пускай и не на пять,
Одна проблема не дает мне ночью мирно спать.
Всю ночь ворочаюсь, не сплю, не ведая того,
Что видно в зеркале, когда нет в спальне никого?

Оно не может отразить владельца, если тот
Куда-то вышел, но должно же отразить комод,
И стол, и кресла, и портрет, висящий на стене,
И канделябры, и цветы, и штору на окне.

Ведь если есть какой-то свет и это все не сон,
То каждый должен быть предмет в стекле отображен;
Их отражения дрожат, подвижны и резвы,
Но, кажется, исчезнут вмиг, едва уйдете вы.

Наш взгляд зависит от того, откуда кто глядел,
А в книгах есть на этот счет существенный пробел,
Прочь — «что предполагаем мы», «как видим мы» — долой!
Что в зеркале, когда оно наедине с собой?

Вот зеркало передо мной, и лампа перед ним
Отражена так четко, что сей факт неоспорим.
Но тем загадочней вопрос мне кажется теперь,
Как все здесь выглядит, когда я закрываю дверь.

Червя окрестить — это боль головная
Для всех. Например, для меня и для вас;
Ведь, право, назвать не могу червяка я
Ни Милдред, ни Дженни, ни Викхэм, ни Гас!
Нельзя и назвать просто Червь Пресноводный
И даже — Планария-Рек-И-Озер,
Получится червь ни к чему не пригодный,
А для червяка — это сущий позор.
Я должен сказать вам теперь в назиданье —
Любой будет, думаю я, удивлен,
Что мелкое, плоское это созданье
Нуждается ровно в трех группах имен.
Вот первая группа: особого рода —
Фамильные, сложные, как лабиринт,
В ней все имена, например, Трематода
Триклад, урожденная Платигельминт,
Dugesia и Phagocata Gracilis.
Такие нужны нам (казалось бы — бред!),
Чтоб мы с вами сразу же определились,
Является Плоским червяк или нет.
А если забыли вы точное имя,
Есть группа вторая, в ней куча имен.
Вы можете впредь именами такими
Червя звать, к примеру, Петляющий Рон,
А также Повеса, и Мисс-Джем-О’Сколлет,
И Дженни-Вертлява-Скользка-И-Плоска…
Подобное имя вам вспомнить позволит
Повадки и облик того червяка.
И третья есть группа имен (непременно
Я должен сказать не без трепета вам),
Не слишком пристойных, каких джентльмены
Не могут позволить в присутствии дам,
Которыми в гневе служитель науки
Всегда называет безмозглых червей,
С ленцой вытворяющих разные штуки,
Но не исполняющих роли своей!
Теперь, если с грустно-косыми глазами
Вам встретится лысый от стресса червяк,
То вы без труда догадаетесь сами,
Кем только что был он обозван и как.
Он был наречен
Не Фанни, не Джон,
А той эксцентричной, не слишком приличной,
Идиоматичной
И эпитетичной
Третьей группой имен!

Владей собой среди толпы мальчишек
С рогатками и грудами камней,
Свой корм ищи без сна, без передышек
И на отбросах вырасти сумей!

Умей гнездо свить в лондонской канаве,
Умей спастись от лондонских котов,
Будь неприметна, зная, что не в праве
Носить наряд изысканных цветов.

И, избежав напастей всех и бедствий,
Лети ко мне, подруга, не робей!
Когда у нас появится птенец свой,
Он будет настоящий Воробей!

Вот лимерик — выдумка Лира,
А клерихью выдумал Бентли;
Как знать, от сего ль они мира!
Как знать, не от мира легенд ли!
Но и этот, и тот
Так смешили народ,
Что сейчас несомненно
Вряд ли кто-то рискнет
Смотреть слишком строго на Лира
И нос задирать перед Бентли.

Что за скульптор чудной Генри Мур!
Что за странный художник Пикассо!
Груда каменных карикатур?
И зачем два лица и гримаса
У зеленой девицы?
Разве чтоб сохраниться
Непорочной? А как
Вам на вкус футов тридцать
Женской плоти? О! Нет, мистер Мур!
Всего доброго, Пабло Пикассо!