Игорь Иртеньев - Сборник стихотворений

Всё заснуло в этом мире –
Тишь, покой да благодать,
Лишь скрипит в ночном эфире
Наша общая кровать.

Спи, мой милый, спи, хороший,
А не то с кровати сброшу,
Баю-баюшки-баю,
Спи спокойно, мать твою.

Некомпетентность правит бал,
Упала вниз боеготовность,
Цинизм вконец заколебал,
Заколебала бездуховность.

Споили начисто народ,
Идею свергли свергли с пьедестала,
Вдов стало меньше, чем сирот,
Сирот практически не стало,

Наука полностью в огне,
Искусство там же, но по пояс.
Никто не моется в стране,
Лишь я один зачем-то моюсь.

Кому-то эта фраза
Покажется пошла,
Но молодость, как фаза
Развития прошла,

Беспечные подруги
Давно минувших дней
Уже не столь упруги,
Чтоб не сказать сильней.

А те, что им на смену
Успели подрасти,
Такую ломят цену,
Что господи прости.

В одном практически шнурке
Да с носовым платком
Из дома выйду налегке
Я, замыслом влеком.

Ступая с пятки на носок,
Пойду за шагом шаг,
Мину лужок, сверну в лесок,
Пересеку овраг.

И где-то через две строки,
А может, и одну,
На берег выберусь реки,
В которой утону.

Меня накроет мутный ил
В зелёной глубине,
И та, которую любил,
Не вспомнит обо мне.

Какой кошмар – пойти ко дну
В расцвете зрелых лет!
Нет, я обратно разверну
Свой гибельный сюжет.

Мне эти берег и река
Нужны как греке рак.
Неси меня, моя строка,
Назад через овраг.

Преодолей в один прыжок
Бездарный тот кусок,
Где прежде, чем свернуть в лесок,
Я миновал лужок.

Верни меня в родимый дом,
Откуда налегке
Ущербным замыслом ведом
Попёрся я к реке.

Взамен того, чтоб в холодке,
Колеблем сквозняком,
Висеть спокойно на шнурке,
Прикрыв лицо платком.

Трудно тем на свете очень,
У кого сосед маньяк,
Всю дорогу озабочен –
Где, когда, кого и как.

Тем живётся много проще,
У кого сосед енот,
И мозги он прополощет,
И рубашку простирнёт.

У кого сосед японец,
Тем легко на свете жить,
Можно запросто червонец
У японца одолжить.

У кого сосед Каспаров,
Тем не жизнь, а благодать,
Ведь с Каспаровым на пару
Можно партию сгонять.

Лучше всех тому живётся,
У кого майор сосед,
Если вдруг война начнётся,
Всех убьёт, майора – нет.

С улыбкой мимолётной на устах,
В поток различных мыслей погружённый,
Брожу порой в общественных местах,
Толпой сограждан плотно окружённый.

Как мне они физически близки,
Те, за кого пред небом я в ответе –
Солдаты, полотёры, рыбаки,
Саксофонисты, женщины и дети.

Предмет их лихорадочных надежд,
Весь замираю от стыда и муки,
Когда моих касаются одежд
Их грязные доверчивые руки.

Чем я могу помочь несчастным им,
Чего им ждать от нищего поэта,
Когда он сам отвержен и гоним,
Как поздний посетитель из буфета.

Просыпаюсь с бодуна,
Денег нету ни хрена.
Отвалилась печень,
Пересохло в горле,
Похмелиться нечем,
Документы спёрли,
Глаз заплыл,
Пиджак в пыли,
Под кроватью брюки.
До чего ж нас довели
Коммунисты-суки!

Жизнь проходит как-то глупо,
Тусклы стали будни.
Съешь в обед тарелку супа
Да тарелку студня.

Ну ещё стакан компота,
Два уже накладно.
Нет, неладно в жизни что-то,
Что-то в ней неладно.

Бывало, выйдешь из трамвая,
Бурлит вокруг тебя Москва,
Гремит музыка половая,
Живые скачут существа.

Цыганы шумною толпою
Толкаю тушь по семь рублей,
Еврей пугливый к водопою
Спешит с еврейкою своей.

Дитя в песочнице с лопаткой
На слабых корточках сидит,
А сверху боженька украдкой
За всеми в дырочку следит
Озонную.

Ах, что за женщина жила
У Курского вокзала,
Она и ела, и пила,
И на трубе играла.

Ходила голая зимой,
Любила Вальтер Скотта
И открывала головой
Никитские ворота.

Паря меж небом и тюрьмой,
Она в любом контексте
Всегда была собой самой,
Всегда была на месте.

Мы с нею не были близки
И рядом не летали,
Она разбилась на куски
И прочие детали.

А я, я что, я вдаль побрёл,
Ушибленный виною,
Её тифозный ореол
Оставив за спиною.

Не могу не вспомнить факта,
Происшедшего со мной,
На коне я ехал как-то
В день весенний выходной.

Ехал, значит, на коне я,
Ехал, стало быть, на нём,
У него я на спине я
Ехал я весенним днём.

Так и ехали мы двое,
По дороге семеня –
На спине я у него я,
Между ног он у меня.

Были мы душой одною,
Были телом мы одним,
То ли он ли подо мною.
То ли я ли по-над ним.

Оставил мясо я на кухне,
А сам пошёл в консерваторию,
Оно возьми да и протухни,
Такая вышла с ним история.

Но над утратой я не плачу
И на судьбу роптать не смею,
Ведь стал духовно я богаче,
Хотя физически беднее.

Дружно катятся года
С песнями под горку,
Жизнь проходит, господа,
Как оно ни горько.

Ёлки-палки, лес густой,
Трюфели-опята,
Был я раньше мен крутой,
Вышел весь куда-то.

Ноу смокинг, ноу фрак,
Даже хау ноу,
У меня один пиджак
Да и тот хреновый.

Нету денег, нету баб,
Кончилась халява,
То канава, то ухаб,
То опять канава.

Пыльной грудою в углу
Свалена посуда,
Ходит муха по столу,
Топает, паскуда.

На гвозде висит Ватто,
Подлинник к тому же,
На Ватто висит пальто,
Рукава наружу.

У дороги две ветлы,
Вдоль дороги просо,
Девки спрыгнули с иглы,
Сели на колёса.

Не ходите, девки, в лес
По ночам без мамки,
Наберёте лишний вес,
Попадёте в дамки.