Владимир Жуков - Яблоко раздора. Сборник рассказов

– Уха мне по барабану, процесс нравится. Испытываю радость, когда вытаскиваю добычу. Такой кайф, что ты себе и представить не можешь.

– Э-э, дау тебя крыша поехала. Сходи к психиатру, а то накатаю жалобу в полицию за издевательство над карпом.

– Жалуйся, хоть папе Римскому, – возразил заядлый рыбак. – Посуди сам, для Карпа Карпыча намного лучше несколько раз попасться на крючок, чем сразу оказаться на сковородке или в котелке с кипящей водой. Я его кормлю до отвала, поэтому пусть терпит, не клюет, другим уступает очередь.

–Если там другие? – засомневался Сорокин.

– Я с ним не ради забавы вожусь, а для науки – ихтиологии, – с гордостью сообщил рыбак. – С интересом читал книгу Сабанеева «Рыбы России» и тоже хочу, что-то новое открыть, внести свой вклад в ихтиологию.

– Стремление похвальное, но не издевайся над карпом.

– Мг, странный ты человек. Разве не знаешь, что в лабораториях ради науки препарируют лягушек, морских свинок, хомячков, а ты пожалел глухого и немого карпа.

На этот аргумент Иван ответил стишком: «Мамалыга папушой, у Степана хер большой…» и с невозмутимым видом удалился.

Однажды, утром, выпив пол-литра сухого вина Каберне, Степан пришел на берег. Забросил леску с наживкой в воду и стал пристально наблюдать за поплавком из гусиного пера. Прошел час, за который стрекоза с прочными крылышка успела несколько раз совершить посадку и взлет с поплавка, но ни одной поклевки. «Неужели карп настолько сытый, что воротит морду от наживки? – размышлял рыбак. – Или обленился, возомнив себя царской рыбой».

Еще прошло полчаса, а поплавок замер, будто застывший не в воде, а в гипсе. Неожиданно черт принес Сорокина.

– Степ, бросай это дохлое дело, пошли в бар, выпьем пивка с солеными сухариками. Угощаю.

– Пока не поймаю Карп Карпыча, ни шагу отсюда, – твердо произнес Мамалыга.

– Тогда слушай анекдот, – предложил Иван. – Сидят на берегу пруда в двадцати метрах друг от друга два рыбака с удочками. Они вытаскивает из воды карася за карасем, а у второго поплавок не шевельнется. «Вот незадача?» – посетовал неудачник и, подойдя к рыболову, спросил. – На какого живца ловишь, любезный?

– На дождевого червя.

– Так и я на червя, но не берет. Может у тебя место прикормленное, клеевое?

– Обычное место.

– Давай меняться?

Поменялись они местами, но ситуация не изменилась.

– Может у тебя черви особые? – допытывается неудачник.

– Обычные, на огороде выкопал.

– Я тоже на огороде.

– Э-э, – хитро прищурил глаза рыболов. – Червь червю– рознь. Ты на кого ловишь, на самку или самца?

– Как же он их различает? – нетерпеливо спросил Мамалыга.

– Элементарно, благодаря смекалки. Перед тем, как насадить на крючок, пропускает червя между зубами. Если он зацепился яйцами, то значит самец. Откладывает в сторону и наживляет самку. Она для карася вкуснее, отбоя нет. Ха-ха-ха! Здорово я тебя разыграл?

Сорокин разразился хохотом.

Степан, посрамленный и смущенный, потребовал:

– Не ржи, Иван, всю рыбу распугаешь!

– Кроме лягушек здесь наверное, уже ничего не водится, – предположил сосед. – Послушай еще одну потешную историю. Один заядлый, вроде тебя, рыбак прославился тем, что любил приврать о своих рыбацких успехах. На посиделках за домино или в пивном баре, не дожидаясь, когда его спросят, каков улов, он, раздвинув вширь руки, показывал, что выловил огромного окуня, либо пиленгаса. Настоящим рыбакам, побывавшим на промыслах в Атлантическом и Индийском океанах, не говоря уже о Черном, Азовском и Средиземноморском морях, надоело его бахвальство. Однажды, когда он, приняв за воротник, в очередной раз, принялся рассказывать, какого сома он поймал в озере, где эта рыба отродясь, не водилась, то несколько рыбаков связали ему руки. Но тот, не растерялся, сцепив пальцы обеих рук и потрясая ими, заявил: «Давеча я поймал сома с таким вот глазом. Все покатились с хохоту, поднесли ему граненый стакан водки за находчивость. Может и тебе развести в этом боле сома или сазана. Будет,, чем хвастануть.

–Пошел на хер, без тебя тошно, – отмахнулся Степан.

– Ну, прощавай, покеда, привет Карпу Карпычу, – произнес Сорокин и, довольный тем, что вывел соседа из себя, ретировался на свое подворье.

Мамалыга с досады закрепил удилище на берегу и решил осмотреть камыши. Его взгляд зацепился за обглоданный скелет, в котором благодаря воображению он признал останки Карпа Карпыча. «Наверное. Соседский котяра Кузька, часто наблюдавший за рыбаком, когтистой лапой поймал карпа, вытащил на берег и полакомился. Ну, разбойник, держись!»

На следующий день Алексей Петрович отправился в город на рынок к автомашине с емкостью «Живая рыба». Рыбацкая страсть и азарт неукротимы. Очередному Карпу Карпычу уготована незавидная участь общения с оригинальным самородком-ихтиологом.

ЖАЛОБА

В полночь, выпив чашку бразильского кофе для вдохновения и бодрости, как это в свое время делал плодовитый на романы Оноре де Бальзак (это пристрастие его и погубило), Артем Янович Поклепов сел за пишущую машинку. В который раз, сожалея о том, что о персональном компьютере из-за дефицита средств, остается лишь мечтать. Натренированный долгими ночными бдениями мозг выдал на-гора заглавные фразы. Застучала машинка и на вставленный в каретку чистый лист бумаги цепочкой легли буквы: «Мужественному начальнику ОБЭП господину …! Прошу вас принять архи решительные меры к гражданину Козявкину П.Ф., уличенному мною в хищении частной собственности, которая по закону является неприкосновенной. Фамилия у него безобидная, мол, всяк горазд козявку обидеть, всего лишь для конспирации, отвода ваших проницательных глаз. Не верьте, в его действиях криминал, а если, глубже копануть, то рецидив».

«Поделом ему, – рассуждал Поклепов. – Давеча из его кухни жареным мясом и салом пахло. Что-то тут нечисто, я которые сутки сижу без мяса и масло, голодаю, а он жирует. За какие шиши, ведь у меня пенсия на 50 гривен больше? Пусть его ОБЭП, как следует, прощупает, явно живет не по средствам. Брюха, словно у бабы на последнем месяце беременности, три подбородка, как у борова свисают и лукавые глазки жиром заплыли. Проверка не повредит, пусть на нервной почве хоть малость похудеет, лишний вес для его же пользы сбросит. Профилактика охладит пыл. Слишком скуп Козявкин, никогда по-братски не поделится. Одним словом, жлоб!»

«Достопочтенный председатель профкома тов…, – начал он следующую депешу. – Обращаю ваше внимание на гражданку легкого поведения Дуську Синеокую. Она ежедневно и еженощно оскорбляет нравственность, подает дурной пример молодежи в аспекте сексуально-брачных отношений. Может стать источником распространения СПИДа, сифилиса, гонореи и другой заразы».