Владимир Жуков - Яблоко раздора. Сборник рассказов

– Есть! – козырнул подчиненный.

Гармаш продолжил придирчивый осмотр вверенной ему территории. Войсковая часть – батальон понтонно-мостового назначения только формировался, офицеры еще не прибыли, и поэтому старшина на тот момент был главным начальствующим лицом и с гордостью упивался властью. Под его наблюдением дневальные растопили в котле смолу и через полтора часа светлая поверхность бетонной ограды приобрела траурный цвет.

– Товарищ старшина, ваше приказание выполнено! – бодро доложил сержант.

– Прекрасно, – усмехнулся Панкрат в рыжие усы. На следующее утро, сразу же после водных процедур и физзарядки, старшина объявил построение роты на плацу. Несколько раз, придирчиво осматривая каждого воина, прошел вдоль строя. Дважды скомандовал:

– Кру-гом, марш!

Все попытки обнаружить на галифе и гимнастерках пятна от смолы не увенчались успехом. «Не может быть такого, чтобы кто-то вечером или ночью не побывал в самоволке на свидании с пылкими молдаванками, болгарками и украинками, населявшими село, либо в качестве гонцов за дешевым вином и брынзой, – размышлял старый вояка. – Не было дома, где бы не водились эти продукты, где бы не было винных погребов с большими бочками. Неужто, никто не рискнул сигануть через ограду? Однако странно?

На лицах нескольких рядовых он заметил едва сдерживаемые ухмылки. Хэбэ на солдатах было чистое, как после прачечной. Тогда Гармаш зашел за угол казармы и остановился, вперив суровый взгляд. Вся ограда в том месте, где ее замазали смолой, была оклеена газетами, словно витрина на агитплощадке. Ходи вдоль и читай статьи, репортажи, заметки о боевой подготовке и жизни на гражданке.

– Провели старого волка, – беззлобно сокрушался старшина, в глубине души довольный сообразительностью своих подчиненных.

КУРОРТНЫЙ РОМАН

Трагикомическая история произошла в одном из крымских пансионатов, куда в летний период, устремляется публика для развлечений и борьбы с разными недугами с помощью мойнакских и чокракских грязей, радоновых, жемчужных, хвойных и прочих ванн, гидромассажа, душа Шарко и других процедур в большом арсенале санаторно-курортного оздоровления.

Была бы в наличии валюта: евро, доллары, российские рубли, гривны, и можно целый день нежиться в жемчужных ваннах в тщетных поисках жемчуга, заказывая шампанское, пиво, водочку, боржоми или нарзан…

Солнце, море и целебный воздух раскрепощают чувства. И поэтому, гармонично сочетая приятное с полезным, женщины прячут обручальные кольца и превращаются в незамужних, а мужчины – в холостяков. Вспыхивают бурные, но короткие, лишь на время путевок или курсовок, курортные романы, подтверждая постулат: бес в ребро, седина – в бороду…

Довелось испить сию чашу капитану третьего ранга в отставке, подводнику Максиму Кряжу, мужчине статному, не утратившему морской выправки, приехавшему отдохнуть душой и телом. По теории вероятности так совпало, что в тот же срок в пансионат пожаловала экзальтированная дама бальзаковского возраста Одарка Скеля с крупными телесами, бюстом шестого размера, живым весом, эдак килограммов под 120. Обычные весы, используемые во время медосмотра при заполнении санаторно-курортной книжки, зашкалило. Пришлось даму взвешивать на больших весах, используемых в столовой пансионата для приема продуктов питания.

По поводу своего телосложения и пышных, далеких от классики форм, она не комплексовала. Охотно удовлетворяла потребности объемного шлунка (желудок) Постоянно, что-то жевала, перемалывала массивными, выпирающими вперед челюстями, словно жерновами, то гамбургеры, то хот-доги. В довесок к меню на камбузе пансионата Скеля стала завсегдатаем Макдональдс, где ее встречали с распростертыми руками, как неприхотливого и ненасытного поглотителя канцерогенных блюд, уминавших за один присест за двоих-троих посетителей. Ни в чем себе не отказывала, не по дням, а по часам прибавляла в живом весе. Обильные мясные, мучные и десертные блюда формировали ее богатырскую плоть. Неизвестно, какой недуг приехала лечить пышногрудая дама, но очень обожала поваляться в грязи и попрыгать с вышки. Поджав под себя ноги, зажмурив глаза с восторженным кличем «Виват!», бомбой падала вниз. Вода в бассейне после встречи с ее тучным телом выплескивалась через парапет на плитку и долго не могла успокоиться, исходя кольцами из эпицентра.

Кто-то из персонала пансионата порекомендовал Одарке для сжигания избыточного жира и достижения оптимального баланса веса комплекс процедур: сауну, плавание, в т. ч. прыжки с вышки и обязательно активный секс, ради которого, собственно и едут на ЮБК. Если с первыми двумя процедурами все шло, как по маслу, то с партнером дело не заладилось. Мужчин охватывал панических страх при виде ее телес и мысленного моделировании поз и нештатных ситуаций, когда партнер в экстазе, мог быть, словно железобетонной панелью перекрытия, раздавлен на любовном ложе.

Не смущали Одарку варикозные узлы и вздутия на ногах, похожие на наросты на стволах деревьев. На это у нее был оптимистический ответ: «Что Бог дал, все мое». Всем Скеля была довольна, если бы ни одно обстоятельство, а точнее, гормоны и инстинкт не столько деторождения, сколько наслаждения. В тех же объемах, что и корм, ее плоть требовала бурной сексуально-эмоциональной разрядки. А этот акт без участия крепкого, неутомимого мужика был невозможен. Оценив физический потенциал, потенцию кандидатов в ухажеры. С первой же встречи в столовой, а затем и в бассейне она положила свой шальной черный, словно агат, глаз на Максима, проявив к нему неподдельный интерес. Атлетически стройный и энергичный с большим и горбатым носом (признак высокого темперамента) офицер-подводник стал объектом ее неукротимого вожделения. Это лишь кажется, что сексуально озабоченные мужчины волочатся за каждой юбкой, бывает и наоборот. Но, вопреки ожиданию Скели, стального цвета зрачки капитана, лихорадочно не заблестели. Она ощутила его равнодушие, хотя настойчивых попыток завладеть вниманием не оставила. Напротив, это разожгло в ней азарт, подтвердив пушкинский постулат о том «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».

Кряжу, в отличие от измученного нарзаном монтера Мечникова, утомленному тысячами миль подводного плавания, больше нравились женщины тонкие, стройные и звонкие. Предпочитал девиц намного моложе себя, чтобы ощутить музыку пылкой юность и утраченный вкус жизни. Поэтому, когда он стал проявлять знаки внимания к блондинке тридцати лет от роду, это не то что возмутило, а взбесило Одарку, считавшую себя эталоном красоты.

– Может, ему зеньки выпучило, какую изюминку он нашел в этой швабре? – вслух негодовала она. – Сухая, как вобла, ни кожи, ни рожи, не за что схватиться, чтобы потискать, а я очень важная, интересная дама.