Владимир Жуков - Яблоко раздора. Сборник рассказов

ЗОЛОТЫЕ ЯЙЦА

Прежде куриные яйца были в остром дефиците, а нынче они по цене золота. Если бы курочка Ряба своими куриными мозгами прознала, что выдает на-гора столь дорогие яйца, то, возгордившись, соловьем бы запела. С яйцами, когда их было мало (несушки забастовали), хоть шаром покати, связана эта потешная история. Сварливая Степанида, обожавшая яичницу с салом и глазунью, поскольку этим ограничивались ее кулинарные способности, строго-настрого наказала своему супругу Жоре:

– Без яиц не возвращайся. Не пущу на порог и баста! Хоть гусиные, страусиные или перепелиные, но раздобудь.

И пошел он в глубокой задумчивости в универсам «Керчь».

– Яйца, яйца-а выбросили, – молниеносно прошелестел трепетно интригующий слух в торговом зале.

– Куда выбросили? Зачем выбросили? – недоуменно спросил пробегающих мимо покупателей Жора.

– В продажу, Господи, какой нерасторопный тугодум, а еще яйцами интересуется, – по спринтерски промчалась мимо полнотелая женщина, пристраиваясь в конец вмиг возникшей очереди. Вот они долгожданные мраморно-белые яйца в ячейках. Все взоры устремлены на это овальное чудо природы, вдохновившее Фаберже на создание ювелирных шедевров. Какая целеустремленность, завидное упорство в движении к прилавку.

– Слава тебе, курочка Ряба, облагодетельствовала,– с благоговением прошептал Георгий. От долгого стояния в очереди он впал в детство. Ему припомнилась сказка о милой курочке. «Это ж надо насколько прозорливы и мудры были Дед и Бабка, – восхитился он. – Не зря столько слез пролили по поводу разбитого Мышкой яйца. Знали коммерческую цену, а ведь прежде, когда крымская птицефабрика "Южная" обеспечивала яйцами всю Украину, цыпленок был дешевле яйца ».

– Я вам снесу яичко не простое, а золотое, – с оптимизмом произнес Жора, невзирая на окружающих.

– Снесешь, держи карман шире, долго ждать придется, – ухмыльнулась полнотелая женщина и повертела пальцем у виска, посчитав, что мужик на почве долгого томления в очереди свихнулся. Потом нервно потеребила ручки объемной сумки.

– Не надо золотое, а дай яйцо простое для омлета и яичницы на сале, – вздохнул он, неожиданно влюбившись в Рябу – это пернатое существо, воплощение кротости и изящества, и люто возненавидел Мышку с ее коварным хвостиком.

Пирамида с яйцами, к глубокому огорчению стоящих в конце очереди граждан, таяла на глазах. Брали по два-три десятка в одни руки. А крупный яйцеед с брюшком, словно на восьмом месяце беременности, замахнулся на пятьдесят штук. Очередь угрожающе зашумела: – Не покушайся на чужие яйца. Все любят яичницу и яйца вкрутую и в мешочках, – осиным роем загудели женщины, норовя украдкой ущипнуть ненасытного яйцееда за пухлые ягодицы.

– Мне врач прописал для укрепления потенции, – признался под натиском толпы твердолобый и упрямый гурман. – У меня жена на тридцать лет моложе, того и гляди сбежит. Я дал себе зарок строго соблюдать меню Казанова, чтобы обязательно вкушать сыр, яйца, мед, мяса, сало и другие высококалорийные продукты.

– Так ты, недорезанный буржуй, живешь не по средствам, когда вокруг народ, пролетарий-гегемон бедствуют, – враждебно, словно на митинге, загудели озабоченные проблемой выживания домохозяйки. Одна, очевидно, из категории базарных торговок, свернула кукиш и сунула его опешившему яйцееду под красный шнобель, прошипела: – Накось, выкусь.

– Ешь больше сметаны с гипсом, – порекомендовал кто-то из мужиков, поскольку к тому времени «виагру» и «импазу» для повышения потенции еще не создали.

«Хватит – не хватит?» – гадал Георгий с выступившей на лбу испариной.

– Хватило, ура! – все в нем ликовало и пело, когда продавец подала пакет с десятком яиц. Расплатившись, он устремился к выходу, не веря в удачу. На крыльце споткнулся и упал, услышав треск скорлупы, словно цыплята проклюнулись. Яйца превратились в гоголь-моголь. По небритой щеке Жоры скатилась скупая слеза. Предвидя гнев Степаниды, он затрепетал, как осенний листок, прижимая к груди желтое месиво со скорлупой.

ЗАТЯЖНОЙ ПРЫЖОК

С ключом от квартиры, что на третьем этаже, Богдану фатально не везло. Проклятие или напасть какая? Дело в том, что он редко пребывал в трезвом состоянии – ежедневно принимал на «грудь» по 150-200 граммов самой дешевой, но злой до одурения водки. Бывало, выйдет он на лестничную площадку, чтобы после стопарика покурить. Опасался, что, лежа на диване с сигаретой, можно угореть, а то и испепелиться в случае пожара. Как правило, ключ забывал в кармане куртки либо на столе. Коварный сквозняк дверь захлопывал. Не взламывать же каждый раз замки – слишком накладно. Благо по соседству жил ветеран – отставник-танкист Павел, до слез обожавший песни «Катюша» и «Крепка броня и танки наши быстрые». Богдан приноровился по его карнизу перелазить на свой балкон, а уже оттуда в комнату.

– Эх, сорви-голова, грохнешься ты когда-нибудь вниз и костей не соберешь, – не раз сетовал сосед, видя, что тот в подпитии. – Еще и меня обвинят, что разрешил балконом воспользоваться. Вызвал бы слесаря из жэка, и все дела.

– Он без пузыря и пальцем не пошевелит, – резонно возразил Богдан, ловко добираясь до своего балкона, словно канатоходец в цирке.

Но однажды изменил своему правилу. Прежде, чем раздавить чекушку «Биленькой», решил покурить. Тут его и наказал сквозняк, поскольку забыл закрыть балконную дверь. Только за порог, а дверь хлоп! Пошарил по карманам – ключи остались в помещении. Нажал кнопку электрозвонка соседней квартиры, благо Павел дома.

– Выручай, танкист!

– Опять ключ оставил? – не удивился сосед.

– Опять, – подтвердил Богдан и посетовал. – Даже к горлышку не успел приложиться. Ждет меня на столе «Биленька», чтобы был я здоровенький.

– Мне хождения по балкону до чертиков надоели! – в сердцах произнес ветеран. – Чувствую, что добром твои приключения не кончатся. Сорвешься и крышка. За твою дурь и меня на старости лет повяжут.

– Типун тебе на язык, Паша! – огрызнулся Богдан. – Если я под «мухой» легко перелажу, то на трезвый глаз и подавно. Не трусь, дед, казаком, атаманом станешь. Кавалерия, как говорил Буденный, главная ударная сила.

– Бронетехника решает исход сражения, – возразил танкист.

Богдан с решительным видом направился на балкон. Лихо перелез через ограждение и, потеряв равновесие, камнем упал вниз. Павел замер от страха. Услышал вой сирены сработавшей сигнализации. На ватных ногах подошел к краю балкона, взглянул с высоты. Сосед, скорчившись, лежал на крыше белого автомобиля «Жигули», у подъезда. Стонал от боли, тщетно пытаясь подняться.

– Ну, слава тебе, Господи!– перекрестился пострадавший. – Хоть жив остался.