Михаил Задорнов - Умом Россию не поДнять!

Евроукраинец-ресепсионист ждал лифт. А в нем вниз ехал простой донецкий пацан. Двери открылись, и о’кейный менеджер, кося под америкоса, спра шивает:

– Даун?

Надо отдать должное, кореш не долго сомневался, что ответить:

– Я тебе, сука, устрою даун!

И я в этой ситуации на стороне донецкого пацана!

Конечно, нельзя быть категоричным. Наверное, некоторые слова мы все-таки должны заимствовать на Западе. Например, кондиционер, эпилятор, дезодорант... То есть, когда к нам с Запада приходит предмет со своим названием. Тот же дезодорантмогли изобрести только на Западе. Нашему человеку дезодорант изобретать необязательно. Где-нибудь в горах или в лесу помажется смолой, добавит в нее пахучей травки и назовет «пахучка», «подмышкомазалка»...

Западные ученые поставили интересный эксперимент. Оказывается, у тех, кто думает на английском языке, более развито рациональное, мужское полушарие. У тех, кто на русском, – женское, эмоциональное. Может, поэтому мы зачастую менее логичны и рациональны, чем наши западные соседи. В нас больше той самой женской логики, которая означает отсутствие логики. Зато много чувства! Спросите у женщины, что означает сплошная полоса на дороге? Она ответит вам сразу и с чувством:

– Запрещено!

А спросите, что такое две сплошные полосы на дороге?

– Строго запрещено!

Это не глупость! Просто логика не успевает за чувствами. «Строго запрещено» – эмоция, выраженная словами.

Только в России есть три степени запрещения: запрещено, строго запрещено и категорически запрещено.

То есть «запрещено»– это так, кто-то дал глупый совет, не стоит даже обращать внимание.

«Строго запрещено»– вот тут уже надо внимание обратить обязательно! Раз не просто «запрещено», а «строго запрещено», значит, там что-то очень интересное – надо непременно туда заглянуть!

Ну а если «категорически запрещено»– точно спрятано что-то очень любопытное, но допуск имеет только тот, кто это запретил!

Только у нас в некоем учреждении могли на бумажке от руки написать и прикнопить на дверь первого этажа:

«Соляриев и фитнесов у нас нет. Вообще нет. Совсем нет! И справок не даем. И туалета у нас тоже нет! И попить не дадим! А кто будет стучать – снесем башку!»

Это не просто эмоции. Это настоящий темперамент. Наш язык выражает и развивает наши чувства. Порой нам и впрямь не хватает слов деловых. На нашем языке лучше писать стихи и признаваться в любви. На английском – торговать, воевать, обустраивать быт, «чатиться», составлять документы, вести переговоры, даже если это переговоры о любви!

У нас сохранилось аналоговое мышление. На Западе давно уже перешли на цифровое. Идеалы торговли оцифровали западный мир и его обывателя. Порой общаешься с западным человеком, и ощущение, что разговариваешь с запрограммированным роботом. Самый простой пример тому – поголовный ответ западных общечеловеков на вопрос «Как дела?»

Все, как один, отвечают одно и то же: «Файн!»

А у нас? Бесконечное количество ответов!

– Лучше всех!

В западном обществе так говорить неприлично. Неполиткорректно. Значит, ты хочешь унизить своего собеседника, мол, у меня дела лучше, чем у тебя.

– Как дела?

– Как в сказке!

– Это как?

– Это ни пером описать, ни клавиатурой нащелкать.

НЕПЕРЕВОДИМО на деловые языки.

Благодаря языку, у нас еще теплится нерамочная фантазия.

– Как дела?

– Как сажа бела!

Попробуйте это перевести хотя бы на английский!

– Как дела?

– Как у зебры!

Не просто образ. Философия! Означает: то черная полоса, то белая...

Иногда наши отвечают так, что не надо даже пытаться переводить. Сам слышал, как молодой парень спросил у девушки:

– Как дела?

Она ему в ответ:

– Да пошел ты!

Непереводимо! Не с точки зрения языка, а с точки зрения деловой логики!

А как перевести еще один услышанный ненароком диаложек:

– Как дела?

– Как в Кремле!

– Это как?

– Кверху каком!

Казалось бы, коротко и ясно. Однако будете переводить, придется объяснять двумя-тремя абзацами. Западные народы такой образностью не обла дают.

Еще одна весьма привлекательная девушка на дискотеке на вопрос парня: «Как дела?» – ответила:

– Ты знаешь, хоть любовь и зла, но ты, козел, даже и не мечтай!

Если бы устраивался конкурс на самый интересный, образный и остроумный ответ на вопрос «Как дела?», я бы приз дал женщине, которая ответила лично мне:

– Как у попугая, которого кошка тянет за лапу по полу, а он радостно кричит: «Поехали!»

Безусловно, у них есть свои языковые преимущества, у нас – свои. Думаю, что у русского языка – космическая сверхзадача. Сохранить нерамочное, неотформатированное, неоцифрованное, чувственное, не дать возможности всему человечеству стать деловым, чтобы не у всех любовь заменилась брачным контрактом.

Даже в отношениях между мужчиной и женщиной на Западе приняты деловые выражения.

«А не заняться ли нам любовью?»

«Давай вечером делать любовь».

Конечно, так коряво звучит лишь в переводе на русский. Но все равно, смысл «делать любовь»– тот же самый, что «делать колбасу на заводе», или мебель, или машины на конвейере... Да и «заниматься любовью»как-то не очень нежит слух... Извините за прямоту – недовозбуждает! Заниматься можно на курсах финансистов или продажи чего-то.

Наконец, к своим любимым те же американцы обращаются всего лишь двумя нежными словами: дорогаяили медовая. И все! Нашему русскому мужику этих двух «стандартов» не хватит. У нас, слава богу, бесконечное количество обращений к любимой: милая, ненаглядная, замечательная, восхитительная, непревзойденная, сногсшибательная... Ты моя вырви-глаз!

Один мой знакомый жене говорил в порыве нежности: «Ты моя максимальная». Другой умудрялся ласково произносить: «Офигенная!»

Только наши могут в порыве страсти называть свою половину представителями флоры и фауны:

– Хризантемка, георгинка, незабудка, глазка ты моя анютина...

А она ему в ответ:

– Одуванчик ты мой облетевший... Сорнячок ты мой милый. Рыбонька, цыпленочек, синичка...

Еще один из тех, кого я знал, называл жену вороной. И ей это нравилось!

А кто-то – лошадкой,кто-то – лошадью Пржевальского...