Михаил Жванецкий - Избранное (сборник)

Мы стесняемся и улыбаться, и убирать.

Странно, но мы, выросшие в этом всем, брезгливы.

Стесняемся человеческого организма.

А столько, сколько пролито всего этого у нас…

Стесняемся улыбаться, объясняться и выносить горшок.

В общем, не фальшивим.

За что нас и любят только те, которых мы содержим.

Остальным нет ни до нас, ни до себя, ни до кого дела.

То есть кратко: все живут в дерьме.

Но кто-то научился это перерабатывать.

А кто-то научился в этом плавать!

Жизнь коротка. И надо уметь.

Надо уметь уходить с плохого фильма.

Бросать плохую книгу.

Уходить от плохого человека.

Их много.

Дела неидущие бросать.

Даже от посредственности уходить.

Их много. Время дороже.

Лучше поспать.

Лучше поесть.

Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.

Музыка стала врагом человека.

Музыка навязывается, лезет в уши.

Через стены.

Через потолок.

Через пол.

Вдыхаешь музыку. Удары синтезатора.

Низкие бьют в грудь, высокие зудят под пломбами.

Спектакль – менее наглый, но с него тоже не уйдешь.

Шикают. Одергивают.

Ставят подножку.

Компьютер – прилипчив, светится, как привидение, зазывает, как восточный базар.

Копаешься, ищешь, ищешь.

Ну находишь что-то, пытаешься это приспособить, выбрасываешь, снова копаешься, нашел что-то, повертел в голове, выбросил.

Мысли общие.

Слова общие…

Нет!

Жизнь коротка.

И только книга деликатна.

Снял с полки. Полистал. Поставил.

В ней нет наглости.

Она не проникает в тебя без спросу.

Стоит на полке, молчит, ждет, когда возьмут в теплые руки.

И она раскроется.

Если бы с людьми так.

Нас много. Всех не полистаешь.

Даже одного.

Даже своего.

Даже себя.

Жизнь коротка.

Что-то откроется само.

Для чего-то установишь правила.

На остальное нет времени.

Закон один: уходить. Бросать. Бежать. Захлопывать или не открывать!

Чтобы не отдать этому миг, назначенный для другого.

Мы шли с замдиректора ресторана. Тут из трех девиц, колебавшихся на бревне, одна изумилась.

– Яша?!

– Тс-с-с! Тихо!

– Яша!!

– Тихо, тебе говорят, я с женой.

Жена. Это кто?

Девица. Я кто?

Яша. Тс-с. Тихо.

Жена. Откуда ты можешь знать таких?

Девица. Каких?

Жена. Таких.

Девица. Яша!

Яша. Я не Яша.

Жена. Яша, я тебя спрашиваю.

Яша. Я не Яша.

Девица. Это ты ей скажи.

Жена. А кто ты? Мне вот интересно, кто ты?

Девица. За него я тебе горло перерву. Скажи, Яша! Вот, до сих пор ношу, смотри – его подарок (поднимает юбку).

Яша. Тс-с! Тихо! Опускай, опускай!

Девица. Ты стесняешься этой стервы?

Жена. Это я стерва? Ах ты, сволочь, смотри, точно такие ( поднимает юбку). Игорек, ты чего сидишь? Не можешь слова сказать?

Игорек (издали). Кошка! Мне это осточертело. Разберитесь.

Девица. Игорек, ты знаешь эту сволочь?

Яша (жене). Катя, ты откуда его знаешь?

Игорек (издали). Кошка, я не знаю, кто это, но это не помешает…

Жена. Сидеть!

Игорек (издали). Как скажешь.

Девица. Кто эта зараза?

Жена. Не твое дело.

Яша. Кто этот тип?

Жена. Не твое дело. А кто эта девица?

Яша. Не твое дело.

Игорек (издали). Так я же сказал, что разберусь…

Жена. Я сказала – не сметь!

Женский голос (издали). Кто это там разберется? Ты, что ли, паскудник? А ну, где эта твоя кошка?

Игорек. Наташа, не ходи туда.

Женский голос. Чего это вдруг? Что, у меня дети не твои?

Появляется жена Игоря.

Жена Игоря (растерянно). Ой! Яша!

Они сидели на пляже на топчанах.

Один, в темных очках, ел семечки и плевал в кулек.

Другой, в соломенной шляпе, его внимательно слушал.

– Они живут на дне океана и называются панцирные змеи.

Недавно поднялись на поверхность в Ленинграде.

Представляешь, трос диаметром 50 миллиметров стоит, качается.

Удар – и в судне дыра.

На пляже появились.

Кто-то видит – трос, хочет отодвинуть.

Удар!

Отлетел на три метра и перелом ноги.

В одном общежитии перестала идти вода.

Вызвали водопроводчика.

Открутил он внизу под раковиной отстойник.

Оттуда голова.

Удар!

Он отлетел с поломанными ребрами.

Но побежал…

Змей за ним.

Он к милиционеру – змей за ним.

Милиционер выхватил пистолет.

Выстрел. Попал в глаз.

Змей убит.

Всё!

Теперь скелет змея в Военно-морском музее.

Панцирь – алмаз не берет.

Пол-панциря в танковый институт передали, пол-панциря в ОМОН…

Но повторить не могут.

Здесь, в Аркадии, говорят, пацаны во время прибоя спину видели.

Но трезвого подтверждения нет.

А вот под Одессой в посадке удав напал на спортсмена – это точно.

Как они друг друга ни душили – никто не вырвался, оба погибли.

Но это подготовку надо иметь. Физическую. Оба имели.

А под Черниговом соловьи напали на корову.

А там жрать нечего.

Они ж вегетарианцы, на зерне.

Это ж невиданный случай, чтоб соловьи мясо жрали.

Это ж совсем другое пение по ночам.

Корова полудохлая, ей тоже жрать нечего.

Они ей повыклевывали все органы.

Сейчас опасаются за людей.

А соловьи тоже приспособились.

Один поет – остальные нападают.

И размножаются во время нападения.

Знаешь, что хорошо против них – попса.

Не вся. Но определенные певцы.

Не помню фамилии, но этот, без зубов, как запоет – все соловьи по дуплам.

И, говорят, два-три дня нападений нет.

А тут по селам еврей один с медведем ходил – танцевали оба под один бубен, волков отгоняли.

А волки налетели…

И, представляешь, еврею ничего не сделали – медведя порвали на куски.

Еврей этот, говорят, теперь с волками выступает.

Пока, конечно, панцирный змей на них не напал.

Ну, этот вообще не разбирается.

Ему по фигу, кто какой национальности.

Удар!

Где еврей, где медведь…

Звери, конечно, сволочи.

Дружишь с ними, дружишь, дрессируешь…

А он жрать захотел внезапно – и всё, привет!

Так что я опять к людям склоняюсь.

Ну… Айда в воду.

Ты море щупал? Как вода сегодня? Теплая?

Хорошенькая тетка из воды торчит.

А скажите, «хорошенькая» – это достаточно для характеристики женщины?

Достаточно.

Хорошенький мужчина – нет.

Чего-то не хватает.

Как «красивый револьвер».

А какого калибра? А сколько патронов? А дальность боя? Кучность стрельбы?

Масса вопросов.

А к мишени вопрос один – где она?

Человек может работать потрясающе и бесконечно.

От рассвета и до заката. Становясь все красивее.

Человек в одиночку может строить дом, возделывать сад, цветы, овощи, добывать материалы, перевозить их на себе.