Сталин шутит...

На отдыхе в присутствии Сталина принялись Хрущев и Ворошилов бороться. Борьба была шутливой, но Сталин наблюдал за ней с возрастающим беспокойством. Хрущев слегка ударился головой о мягкий травяной газон. Боже, как заволновался Сталин. Подхватил Хрущева, стал дуть на ничуть не ушибленное место, потребовал врача. Ворошилов ничего не мог взять в толк, пока Сталин не сказал: «Вот, что значит, Клим, редко бывать на заседаниях Политбюро! Уже давно все мы знаем, что голова — это самое слабое место Никиты Сергеевича».

Хрущев пожаловался Сталину, что все — Молотов, Каганович, Берия, Ворошилов, Буденный, даже Калинин — смеются и передразнивают его. Сталин защитил обиженного:

— Товарищи, будьте серьезнее, перестаньте корчить идиота.

«Клим, Семен, — обращается Сталин к Ворошилову и Буденному, — хватит называть Никиту дурачком. А не то он пожалуется Лаврентию, и тот посадит вас за разглашение государственной тайны».

Никиту Хрущева Сталин нередко звал пренебрежительно Микитой. Может быть, из-за страсти того к сбору сплетен и к доносам.

Жуков после очередного выговора вышел распаренный из кабинета Сталина бормоча под нос: «опять из-за усатого тирана страдаю». Хрущев услышал… Жуков не успел дойти до конца коридора, как его вернули в кабинет. Хрущев стоял у стола, не сводя преданных глаз со Сталина, который сидел с потухшей трубкой и имел суровый вид.

— Товарищ Жуков, вы кого подразумевали под «усатым тираном»?

— Гитлера, товарищ Сталин, — кого же еще…

— А ты кого имел в виду, Микита? — прищурился вождь.

Жукова в этот анекдот сочинители вставили зря. Он не всегда вел праведный образ жизни. Обладая полководческим талантом, являлся никудышным политиком. Тем не менее на склоне своей жизни он говорил: «Да, Сталин меня снимал, понижал, но никогда не унижал!»

В подтверждение вышеприведенных слов полководца сошлемся на анекдот послевоенной поры.

На банкете в честь Победы Сталин провозглашает тост за маршала Жукова:

— Пью за самого трусливого маршала нашей страны!

Всеобщее, мягко выражаясь, недоумение…

А Сталин продолжает:

— Я сказал ему, что если сдаст Москву, то будет расстрелян. Потом сказал, если сдаст Ленинград, то будет расстрелян. Потом — если сдаст Сталинград, то будет расстрелян. Потом — если не возьмет Берлин раньше американцев, то будет расстрелян. И вы знаете, этот трус так боялся смерти, что мне не удалось его расстрелять.

Не стоит удивляться, если найдутся антисталинисты, которые усмотрят в вышесказанном доказательство жестокости вождя, но не собственное слабоумие.

В Потсдаме один из высокопоставленных американских чинов в деловом стиле представил Сталину крупного магната: Джонсон, промышленник — нефть, металлы, уголь, банковское дело, сыграв на бирже, сегодня же дойдет как до высшей, так и до низшей точки индекса Доу-Джонса.

Сталин в том же стиле представил крупного военачальника: Жуков, маршал — танки, артиллерия, авиация, штабное дело, сыграв боевую тревогу, сегодня же дойдет до любой точки Ла-Манша.

Это в 1930-х годах случилось. Цирковой артист, исполнявший на арене сложные номера — шпагоглотание, иллюзионизм — славился как дамский угодник. Он познакомился с девушкой и договорился встретиться с ней. Девушка картавила, не выговаривала букву «Р». Поэтому, когда она позвонила в цирк, телефонистка дала ей ЦИК — Центральный Исполнительный Комитет. В высшем органе государственной власти СССР как раз заседало все руководство. Трубку взял сам Сталин.

— Кто говорит?

— Не скажу, — начала кокетничать девушка.

— Вам кого?

Девушка раскокетничалась еще больше:

— Того, кто больше всех заглатывает, красивее всех обманывает, лучше всех угождает…

— Сказали бы сразу, что вам товарища Хрущева. Микита, подойди к телефону.

С какими только проявлениями идиотизма не приходилось бороться И. В. Сталину.

— Микита, это правда, что ты посадил человека за опоздание на работу на 20 минут?

— Да, товарищ Сталин, я заподозрил, что он саботажник.

— А почему посадил другого, который пришел на 20 минут раньше?

— Так рано, когда на работе никого еще нет, может приходить только шпион.

— Ну а того, кто пришел точно вовремя, зачем посадил?

— Он, товарищ Сталин, самый опасный преступник: во-первых, подорвал отечественные финансы тем, что купил часы за границей; во-вторых, занимался антисоветской агитацией самим фактом ношения заграничных часов.

Иногда вождь после какой-нибудь глупости, сказанной Микояном, словно невзначай спрашивал его:

— Сколько, говорите, у нас было бакинских комиссаров?

— Двадцать шесть, товарищ Сталин, и все погибли. А что?

— Да нет, ничего, товарищ двадцать седьмой бакинский комиссар [28] 26 бакинских комиссаров — руководители борьбы трудящихся Азербайджана за советскую власть в 1917—1918 гг. Во время гражданской войны были арестованы эсеро-меньшевистским правительством, вероломно увезены в Красноводск и там расстреляны английскими интервентами. На самом деле каноническая цифра не совсем верна. Комиссаров было 27, т. к. А. И. Микоян входил в их число и тоже был арестован. Однако избежал общей участи, поскольку богатые родственники выкупили его из тюрьмы. .

Взволнованный Микоян прибегает к Сталину:

— Товарищ Сталин, в Армении во время чистки докопались до моего прошлого, требуют от меня объяснений, признания.

— В чем?

— Меня обвиняют, что я некоторое время в дашнаках состоял [29] Дашнакцутюн — буржуазно-националистическая партия, правившая Арменией в 1918—1920 гг. до советизации республики. В настоящее время раскинула свою сеть повсюду, где имеется армянская диаспора. .

— Факт для члена правительства неприятный. Но с кем не бывает. Хрущев вон троцкистом был, сейчас исправился… Разрешаю — отрицай, скрой грех своей молодости.

— Как же я скрою, если парткомиссию возглавляет знакомый дашнак, которого я в 1920-м чекистам выдал.

Во время разговора Сталина с авиаконструктором Артемом Микояном присутствовал старший брат авиаконструктора — нарком Анастас Микоян. Лез с дурацкими вопросами. Вздыхал: «Почему железо летает, а люди не летают?». — «Люди не летают вверх», — сказал Сталин. — А вниз они очень даже легко слететь могут». Нарком перестал задавать нелепые вопросы.

В 1938 г. Хрущева переводят из Москвы в Киев, он становится Первым секретарем ЦК компартии Украины. Вскоре кто-то сообщает Сталину:

— А Никита оказался не промах, на Украине петухом ходит.

Сталин удивляется, сердится: