Борис Леонтьев - Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера

Через какие-нибудь полчаса Остап и Элен вышли на Садовое кольцо и вскоре пошли по Божедомке, прошли сберкассу, канцбум, бакалейную лавку, оставили позади пожарную каланчу, миновали Выползов переулок и сошли по ступенькам спирального спуска в Екатерининский сад. Здесь они сели на скамейку. Остап надорвал пачку "Норда" и закурил папиросу.

- Ах, как хочется в Париж, в Лондон, - тихонечко шепнула Элен, - поближе к цивилизации и подальше от социализма.

- Я вижу, что твое сердце тоже оцарапано Советской властью!

- Здесь тихо, пустынно, но тихо, - прошептала Элен. Ты действительно меня любишь?.. Или я одна из гаек твой комбинации?

Остап молчал, но ему понравились обе части вопроса.

- Ты пришел в банк, познакомился c начальником отдела междугородних переводов, наговорил кучу комплиментов. Это можно понять... А потом заговорил о любви. Странно, не правда ли? Или я - пешка в большой игре?

- Пешка может стать ферзем! Но все не совсем так. Женщина знает смысл любви, мужчина - ее цель.

"А, впрочем, чем она рискует? - Остап обнял Элен за плечи. - Даже если подлог всплывет... все можно списать на опечатку машинистки".

Элен положила свою изящную головку на плечо Бенедера.

- Да, действительно, я тебя люблю... - признался Остап.

Он наклонился и поцеловал Элен в шею. Элен запрокинула голову.

- Эти слова исходят из сердца великого комбинатора?..

- Мое сердце находится в голове, как у Наполеона.

Элен не обиделась.

- Помнишь, у Есенина: "Жизнь моя, иль ты приснилась мне?" - Остап согнул руку в локте, взял другой рукой нежные пальцы Элен и положил их на свою грудь. - Послушай, как оно бьется... Это все оттого, что у меня в голове шумит фруктовый сад.

- Как ты говоришь? Жизнь прекрасна, несмотря на недочеты?

- Несмотря на недочеты... или, как кильки в томате... Если честно, то ты во многом права. Я пришел к начальнику отдела, руководствуясь одним желанием - сделать из него, как ты сама выразилась, невидимую гайку моей комбинации... Ты не обижайся, Элен. Но я нашел нежную и удивительную девушку... Я еще никогда и ни c кем не был так откровенен... даже слова куда-то проваливаются... В свое время в Черноморске у меня был подобный случай...

- Случай?

- Прости, я волнуюсь... не до красивых слов. В Черноморске была неплохая комбинация, связанная c одним гражданином. И мне пришлось, я подчеркиваю, пришлось "влюбиться" в симпатичную девушку. Того гражданина я потерял, она знала адрес - все просто. Но я увлекся. Нет, высоких чувств не было - вокруг да около... Если бы тогда наивный Козлевич, (помнишь, я тебе рассказывал про него?) остановил свою "Антилопу" у того самого серенького домика c обыкновенной серенькой вывеской "Отдел записей актов гражданского состояния"... Если бы да кабы... я бы тогда у него спросил: "Адам, это что? Так нужно?" - "Обязательно", - ответил бы он. - "Слышите, Зося, (ее звали Зося Синицкая,) Адам говорит, что это обязательно нужно". - "Ну раз Адам так говорит..." И мы бы вошли в серенький домик влюбленными, а вышли бы супругами: передо мной стояла бы жена, а я стал бы простым управдомом. Мечты... мечты... мечты идиота. Ничего этого не произошло. Приятны воспоминания о минувших невзгодах...

- Значит, все зависило от водителя "Антилопы"?

- От обстоятельств, моя прекрасная Елена! Его величество случай правит миром... C тобой, Элен, все по-другому! Да, я сначала говорил тебе комплименты ради этой дурацкой комбинации. Но ведь уже и тогда я выражал свое восхищение тобой. В какой-то момент внутри меня что-то щелкнуло, зажглось, задергалось, закипело. Такого никогда не было... Я понимаю, что семейная жизнь это вытрезвитель любви... любви... Ты поедешь со мной?

Элен сидела, задумавшись.

- Я брошу к вашим ногам мир, моя царица! У нас будет свой дом в Швейцарии... в бананово-лимонном Сингапуре... или в городе моей мечты... По широким ступеням вы спускаетесь к серебристому лимузину. На вас темное вечернее платье, бриллантовое колье... Лиловый негр вам подает манто, и вы... Вы едете со мной, Элен?

- Ты действительно этого хочешь, дорогой Парис?

- Да, мы соединены судьбой для блаженства! Но здесь оно невозможно!

- Но там у тебя еще нет дома c широкими ступенями: ни на Женевском озере, ни на Елисейских полях... - Элен добродушно смеялась.

- Благодаря тебе, дорогая, мы сменим этот Екатерининский сад на Елисейские поля.

И влюбленный Парис в двух словах описал ей аферу, связанную c денежным переводом.

- Это низко, Остап! - вспыхнула Элен, чувствуя, что к горлу подступил комок.

- Только не уходи. Это слишком просто... Ты можешь кричать, обвинять - все, что угодно, но только не уходи.

- Это очень низко.

- Я скажу честно и поэтому, может быть, грубо: человек потому и получился из обезьяны, что сумел взять дубину и начал колотить ею по головам других обезьян... Совесть - это хорошая штука, когда она есть у других.

- Но ведь все это шито белыми нитками.

- Завтра или послезавтра деньги уже будут на спецсчете Внешторга.

- А причем тут Немешаевск?

- Связующее звено.

- Меня могут уволить.

- Не думаю.

- Ты не оставляешь мне никакого выхода.

- Что ты здесь теряешь? В этой стране кончилась прекрасная эпоха.

- Значит, ты меня обманул: пока я ходила на мнимую встречу c твоим Корейко, ты подпечатал бланк перевода?

- Не мог же я прийти к начальнику отдела переводов и сказать: "Здравствуйте, товарищ! Помогите, пожалуйста, подделать перевод?" - "Для чего?" - "Да, пустяки: мне не хватает для полного счастья десяти миллионов!"

- И ты использовал меня.

- Мне очень хочется показать тебе Париж во всей его красоте! Ты поедешь?

- Ты меня подло подставил.

- Ты права: я не ангел!

- Ты мошенник.

- Да, в честности меня упрекнуть нельзя.

- Ты лгун.

- И в этом ты права.

Тепло улыбаясь, Остап взял ее за плечи, Элен отвела глаза, но не пыталась освободиться.

- Ты поедешь со мной?

Она не сердилась. Посмотрела на него, улыбнулась.

- Чтоб ты меня опять обманул?

- Только не тебя! - патетически произнес Бендер. Прекрасная гвоздика не должна стоять в безобразном кувшине. Ей нужна ваза из чистейшего хрусталя.

Тут он полностью покорил Элен. Она понимала, что любима, и в своей душе ощущала любовный огонь.

Вечерело. Легкий ветерок играл душистыми волосами Элен. Усталое солнце прощалось c Москвой. Элен беспечно провожала его. Ей было хорошо. В юных глазах сияло счастье.

Глава XXV ТОВАРИЩ КАНАРЕЕЧКИН

Да, но мы совсем забыли о простом советском нэпмане гражданине Ключникове. Где же этот убедительный прорицатель? В каких краях витает его алчная душа? Может, c ней сталось то же самое, что привелось испытать несчастному герою сновидений подпольного миллионера? Говорят, что Петра Тимофеевича видели в здании исполкома, а затем он мелькал в прокуренных коридорах Дома печати. Рассказывали также, что за ним следят то ли товарищи из ОГПУ, то ли смазливые мордашки из городской милиции. Как бы и что там ни было, Петр Тимофеевич был приговорен Ее высочеством судьбой к тяжким испытаниям. И причин тому было не мало, ибо вечером в немешаевском Доме печати в отделе "Параллели и меридианы", прислонившись к дверному косяку, стоял грозный капитан Ишаченко и c нетерпением ожидал репортера Фицнера. В руке капитан держал свежий номер "Немешаевской правды". Весь вид Альберта Карловича говорил о том, что "плохо придется этому ишаку подорванному, ох, как плохо придется этому оленеводу!"