Array Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология

Ван мэй! Катастрофа!

Продавец Сема бросает все дела и летит к телефону. В Америке раздается звонок, трубку поднимает сам брат.

– Алло, Зяма, тебя уже выпустили?!

– Откуда?!

– Из тюрьмы!

Пауза.

– А меня туда не сажали.

– А фотография?!

– А, фотография… Это я играю на арфе, но с той стороны.

– А почему ты такой тоскливый?!

– Сема, ты меня удивляешь! Ты хочешь, чтоб на Бетховене я смеялся?…

Одессита чувствуешь спиной – клянусь, не вру!

Однажды на остановке я услышал вопрос:

– Скажите, а троллейбусы ходят?

И последовал ответ:

– Если ходят, то да.

Я обернулся – он!

«Среди вас есть глухие?» Признались двое, остальные сделали вид, что не расслышали…

Услышано в Одессе:

– Посоветуйте, который час?

Вот так всегда: докопаешься до истины – ляжешь рядом.

Критик – писателю: учись скромности у своего дарования!

Правительство на народ уже не надеется, поэтому о своем благосостоянии заботится лично.

Как часто свет в конце туннеля – это озарение, что нам туда не надо.

За пятьдесят лет жизни мы с ней так притерлись, что я мог еще ничего не сказать – а она уже обижалась…

Спешите делать добро, пока не опередили конкуренты!

Все терзаюсь вопросом: улитки! Не спешат или не могут?

Мое отношение к женщине – вежливое обхождение. Десятой дорогой.

Какой разврат! Чтоб изменить гарему?!

Камень за пазухой не держу – работаю с колес.

Терзаюсь вечными вопросами: кто научил людей подмигивать, на сколько снов рассчитана подушка?

А вот интересно, как относится женщина, которая на конфетной фабрике всю жизнь заворачивает конфеты, к покупателям, которые их постоянно разворачивают?

А для кого-то Земля – всего лишь пробный шар…

А Бог-то, оказывается, есть! Даже как-то не верится…

Религиозный мир – это мафия, не поделившая господа.

В семье новость. И опять бабушка! Мало того, что она разговаривает сама с собой, она еще просит поддерживать их беседу.

Журналы для среднего класса – в глянцевых обложках, для новых русских – в лоснящихся.

Его осудили за взятки. Он брал маленькие взятки, и ему не хватило на судей…

Почему у человека два глаза?

Согласитесь: за этим миром нужен глаз да глаз.

А теперь считайте…

Таранькой я питался больше часа. Прорабатывал ребрышки, косточки складировал отдельно, чешуйку, хвостик, голову…

Мама увидела:

– Да за такую работу нужно платить!

Время его лысину протерло, а годы отполировали.

Не найдя адресата, в воздухе носились чьи-то воздушные поцелуи.

Как часто нас любят за то, что больше некого.

Пришла в музей впервые. И, Боже, какая тупая! Она строила глазки портрету…

Я меткий: бросая в воду камень, я всегда попадаю в десятку.

Когда все бандиты стали крупными руководителями, то здесь уж церковь отмолчаться не смогла – и причислила их к лику святых.

У нее была грудь, не терпящая отлагательств.

Целомудренный перевод делает наш порнофильм доступным даже самым маленьким.

Мечтающим о равенстве обращаться к Прокрусту.

– Вместо «укола в задницу» следует говорить «укол в изголовье ноги».

– Извините, я чихнул или ослышался?

Увидав, как в гриле на вертеле синхронно вращаются три цыпленка, я не сдержался и воскликнул:

– Танец маленьких лебедей, исполняется посмертно!

Пропустили вне очереди.

Счастьем привалило.

Кирял и Мефодий.

– Давайте взвесимся на память об Одессе!

– Рабинович, который час?

– Что вы спрашиваете, в это время у нас всегда полдевятого!

«Головокружение от успехов в лечебном голодании».

Пускай вас не тревожат умных мыслей!

Во МХАТе юбилей: мхатовской паузе – полвека!

Свой дом узнал по крику: «Алкоголик!»

Кудрявая головка. Локон кокетливо зажат краешком рта.

– Зачем? – спрашиваю, уже любя.

– А чтоб ветер не унес парика.

Будь ты проклята, человеческая искренность!..

Однажды на кладбище я увидел Изю Карповича Сундукера. Я, печальный, у него спросил:

– Что вы здесь делаете?

И, отметая всякие подозрения, он воскликнул:

– Нет-нет, я еще живой!..

Я от женщин в постоянном восторге: либо они этого заслуживают, либо требуют…

Бабушка оставалась женщиной до самого конца.

– Ба, тебя нужно немедленно показать доктору!

Подкрасила губки:

– Ты думаешь, я буду иметь успех?

Денег не было нигде. Ни в тумбочке. Ни в сумочке. Ни в карманах. Поэтесса Х. прекратила бесполезный поиск и укоризненно возвела очи к потолку. В данном случае потолок означал небо. А взгляд – молитву. «Господи, дай мне заработать!» Очевидно, канал небесной связи как раз был свободен, потому что ответ пришел через две минуты. По телефону.

– Вы пишете стихи? – незнакомый женский голос.

– Я лучшая поэтесса нашего края! – Х. очень были нужны деньги.

– Мне… Я…

– Свадьба? Юбилей? Эпитафия?

Поэтесса раскалывала клиентов, как гидравлический пресс – орехи.

– Про любовь… – выдохнула клиентка.

– Отличная тема! – поощрила Х. – Подробности?

– Это не телефонный разговор…

На встречу Х. явилась в тщательно подобранном поэтическом прикиде: трехметровый вязаный шарф, мужская шляпа с вороньим пером и антикварный лиловый пиджак с розовыми карманами, подаренный ей в семьдесят девятом году Евгением Евтушенко.

Клиентка была просто хорошо одета. Это могла оценить даже поневоле презирающая моду безденежная поэтесса.

За столиком в кафе незнакомка без уточняющих вопросов заказала себе коньяк, а поэтессе – пиво.