Array Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология

Уходящие домой после занятий студенты проходят через всю площадку, осторожно огибая не замечающих их игроков и самодельные деревянные ворота с аккуратно натянутой сеткой.

Израильтянин, американец, немец и русский гоняют клюшками по асфальту грязный теннисный мяч возле старого здания университета.

Им еще нет шестидесяти на четверых.

Их национальности им еще не известны.

Их дети еще не говорят на разных языках.

Их прадеды, евреи, армяне, венгры и украинцы, смотрят на них с безоблачного неба Одессы, улыбаясь.

Осень.

Широкая улица в центре Одессы.

Середина семидесятых.

Умели в Одессе их устраивать не хуже Стоянова и Олейникова (первый из них, собственно, и экспортировал оное умение из Южной Пальмиры в Северную). Начинали еще накануне очередного Нового года, предлагая в качестве подарка от Деда Мороза… «Календарь для дураков», издававшийся в двух модификациях: «Календарь для больших дураков» и «Календарь для кандидатов в дураки» («Одесский вестник», 1887, № 83). В те же предновогодние дни можно было увидеть газетные объявления в таком ключе: «По случаю наступающего сезона грабежей и воровства 1884–1885 годов рекомендуются револьверы разных цен, необходимые в каждом доме» («Одесский вестник», 1885, № 38).

Объявления в периодической печати – вроде того, что « по случаю продается одно место на Старом кладбище», – вообще навевают мысль о продуманной «прикольной изощренности» авторов. По какому такому случаю, вопрошает газетный комментатор, владелец раздумал умирать («Одесский вестник», 1887, № 132)? Сюда же отменно подверстывается вот такой эпитафиальный текст: «Здесь покоится тело купца Степана Мокрина, а москательная его лавка торгует посейчас и находится там же, на Садовой улице…» («Одесский вестник», 1888, № 247). Только все это еще, так сказать, цветочки «прикола», а ягодки созревали аккурат в окаянные дни муниципальных выборов. Одесские остряки додумались до того, что включили в избирательные списки двух покойников с большим стажем – Антона Дубинина и Матвея Пашкова. Самое забавное впереди! Покойные кандидаты, обогнав живых, набрали такое число голосов, что наверняка прошли бы в Городскую думу, если бы розыгрыш по случаю не раскрылся («Одесский вестник», 1889, № 193 и 197).

Но вернемся к объявлениям и заявлениям. Как-то раз возмущенный (но, как оказалось, и находчивый) редактор самолично разразился свирепой филиппикой: «Виноторговец, продавший мне на прошлой неделе бутылку лимонада, смешанного с серною кислотою, выдав ее за бутылку шампанского, приглашается прислать мне в течение суток бутылку настоящего шампанского, так как в противном случае я опубликую в моей газете во всеобщее сведение имя и адрес этого промышленника». На другой день каждый из местных виноторговцев прислал в редакцию по экземпляру превосходного шампанского («Одесский вестник», 1885, № 65). Впрочем, случались «посылки» и похлеще: одному общественному деятелю, например, доставили однажды изящную серебряную шкатулку, открыв которую именинник обнаружил шелковую веревку, мыло и наставление, как именно ими воспользоваться («Одесский вестник», 1889, № 174).

Повеселее будет шутка мещанина Давида Гольберга, содержателя «Цирка дрессированных блох». Циркача привлекли в мировой суд за то, что он предложил купеческому сыну Самсону Ямпольскому снабдить того «двадцатью учеными блохами, четырьмя блошиными экипажами и двумя флагами, по сигналу которых блохи начинают выделывать разного рода штуки»… Получив задаток в 20 рублей, Гольберг передумал обучать истца своему искусству. Дело затянулось ввиду отсутствия вещественных доказательств – дезертировавших «ученых блох» («Одесский вестник», 1888, № 211).

Забавна сделка актера и башмачника, в которой первый получил новые сапоги в обмен на единственную реплику – правда, провозглашенную с большой сцены. В эпизоде объяснения Гамлета с матерью было сделано небольшое уточнение: «Еще башмаков (сапог) не износила… Разумеется, не износила! Поскольку заказывала их в сапожной мастерской номер…» Другой театральный прикол вылился в курьезную афишу: «По случаю семейного горя, постигшего комика нашей труппы г-на Пуцмана, а именно: смерти жены, роль «веселого студента» будет исполнять за него г-н Гольц – трагик. Роль же последнего исполнит г-н Пуцман…» («Одесский вестник», 1889, № 207).

А вот трактирный розыгрыш, который был успешно осуществлен также при участии популярного комика. Сидя в теплой компании, он вдруг воззвал к великодушию и сердечности присутствующих, ссылаясь на бедственное положение одного близкого товарища. Присутствующие проявили отзывчивость – тут же собрали 50 рублей. Рассовывая «благотворительный взнос» по карманам, комик хладнокровно изрек: «Ну вот, теперь этот мерзавец остается мне должен всего только пять рублей».

И то верно: долг платежом красен. В одном питейном заведении некий выпивоха продал приятелю за 30 копеек… собственного отца. Финал истории получился непредсказуемый: проданный за два пятиалтынных старик отказался возвращаться к сыну, остался при покупателе, отобрав при сем и все причитающееся ему имущество («Одесский вестник», 1887, № 145). Как в том анекдоте: «Ну ты себе прикалывайся, а я полетел!»

Портфель Жванецкого. В двух отделениях.