Array Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология

Джинсы, сами понимаете, на улице не валяются, и Партникер сразу согласился. Но сказал, что могут возникнуть некоторые препятствия, и пожелал узнать сопутствующие условия.

– Первое условие, – сказал предводитель-писарь, – выпить стакан водки.

– Ну, за этим, как ты понимаешь, дело не станет, – доверчиво глядя в глаза собеседнику, ответил Партникер.

– А второе условие, – сказала Очень Важная Персона, – перекреститься.

– Но я же не крещеный, я, как ты догадываешься, еврей, – предупредил Партникер.

– А это нам неважно. Важно, чтобы был соблюден протокол приема, – сказал предводитель, в котором окончательно проснулся главный писарь коша.

Но и в Партникере проснулась торгашеская жилка предков, и он возразил, что за одну пару штанов не станет публично осенять себя христианским символом. А вот за две – это совсем другое дело.

– Две пары штанов – это серьезно, – сказал он.

– Я не уполномочен делать такие щедрые подарки за вступление в казачество, – загрустил предводитель.

– Да, но я же при этом становлюсь если не совсем отступником, то почти отступником, – возразил Партникер.

– Ладно, – решился писарь, – вступай за две пары.

– Но этого мало, – загорячился Партникер, в котором все отчетливей стала проступать национальная страсть к торговле. – Понимаешь, моя религия на три тысячи лет древней твоей. И что же, за то, чтобы вступить в твой детский религиозный сад, я возьму всего две пары джинсов? Вот если вы к ним приложите шаблюку и бунчук – тогда я буду считать себя совершенно удовлетворенным казаком.

Тут бедный писарь-предводитель поперхнулся очередной рюмкой.

– Нет, – сказал он. – Я тебе этого обещать не могу. Я обязан собрать громаду и посоветоваться с ней.

С тем и ушел.

Так Партникер и не отказачил себе две пары штанов с саблей и бунчуком. А что до стакана водки – сами понимаете, это «не проблема».

…поскольку в Индии корова является священным животным, то индийская женщина имеет право потребовать у мужа развод, если тот в течение года ни разу не назовет ее коровой.

На организационном съезде партии «Молодежь за свободный секс» при обсуждении первой статьи устава: «Об отношении к сексуальным меньшинствам» делегаты разделились на секс-большевиков и секс-меньшевиков.

Успешно проходит подписная кампания в городе Энске. Благодаря четкой и слаженной работе сотрудников местной прокуратуры за короткий срок оформлено почти триста подписок о невыезде.

Если у вас грязные окна, а мыть их не хочется – женитесь.

У моих соседей по палате мания величия. Один называет себя Молотовым, другой – Маленковым. Они думают, что можно обмануть товарища Сталина…

Посетители ресторана «Волна» могут принять участие в чайной церемонии: посетитель предлагает официанту чаевые, но тот с возмущением отказывается. Это повторяется четыре раза, и только на пятый раз официант как бы нехотя берет чаевые.

Если вы хотите иметь собственного корреспондента – купите его.

Миша двигался к доске так неохотно и медленно, что, когда он наконец дошел, наступил второй урок.

– Слушаю тебя, – печально промолвила учительница физики.

– Стихотворение Пушкина «Зимнее утро», – так же печально отозвался Миша. – «Мороз и солнце, день чудесный…»

– Постой, что ты несешь? – удивилась учительница. – Какой мороз, какое солнце?! Ты правило буравчика учил или нет?

– Правило буравчика? – Миша растерянно хлопал глазами.

– С тобой все ясно! – сказала учительница. – Неси дневник.

Миша вздохнул и пошел к своей парте.

Он двигался так неохотно и медленно, что, когда он наконец дошел, наступил уже третий урок.

– К доске пойдет… – учитель географии открыл журнал. – К доске пойдет Семин. В прошлый раз мы говорили о Валдайской возвышенности. Покажи на карте, где она находится.

Миша двигался к карте так неохотно и медленно, что, когда он наконец дошел, наступил четвертый урок.

– Валдайская возвышенность… – начал он, тыкая указкой в пластмассовый скелет.

– Какая еще Валдайская возвышенность?! – удивилась учительница биологии. – О чем я только что рассказывала? Повтори.

Миша задумался. Он думал так неохотно и медленно, что очнулся, лишь когда из класса, шумя и толкаясь, стали выбегать одноклассники.

«Обед!» – догадался Миша и направился в столовую.

Ел он долго. Сначала щи. Потом сосиски с вермишелью. Потом пил чай со сдобной булочкой.

Время от времени ему слышались какие-то посторонние звуки, звонки, крики: «Каникулы!»

Миша допил холодный чай, встал и двинулся в свой класс.

– А, Семин! – остановила его в пустом коридоре классная руководительница. – Давно тебя не видела. Одноклассники твои меня навещают. Такие молодцы! Слава Лейкин писателем стал. Игорь Лепихин – артистом. А у Курочкина с Лисовой двойняшки родились, обе рыженькие. Ты заходи почаще, – кивнула она на прощание.

Миша понял, что уроки кончились, и пошел домой.

По пути он то и дело останавливался, вспоминал правило буравчика, повторял про себя стихотворение Пушкина и пытался представить себе Валдайскую возвышенность.

Он шел так медленно, что я начал зевать и непременно заснул бы, если б не поставил в этом месте точку.