Array Коллектив авторов - Одесский юмор: Антология

– Что вы имеете в виду?

– Какая разница! Ты уже все сказал. Мне все ясно.

– Нет, вы, пожалуйста, скажите прямо. Вы же знаете: я все готов сделать для вас.

– Готов! – передразнил Утесов. – То, о чем я собирался тебя попросить, ты бы ни за что не сделал. У тебя нашлись бы тысячи отговорок, я бы расстроился, и наши отношения дали бы трещину. Спрашивается: кому все это нужно?! Конечно! Я тебя вообще ни о чем просить не буду. А тем более о таких жертвах, на которые ты просто не способен. Хотя то, о чем я собирался тебя попросить, в сущности говоря, пустяк.

– Послушайте, – сказал я, – может быть, хватит интриговать? Я даю вам честное слово, что сделаю все. Во всяком случае, вы меня уже довели до такого состояния, впадая в которое люди не знают пределов.

– Действительно довел? – деловито осведомился он и бросил на меня испытующий взгляд. – Тогда слушай. Я прошу тебя бросить все свои дела и провести этот день со мной…

И мы бродили до позднего вечера по городу, который стал родным не только для меня, но и для него…

…Вот какую совершенно фантастическую историю рассказал мне мой друг и соратник Леонид Осипович Утесов. Излагаю ее от первого лица, так как косвенно в ней замешан.

– Когда мне исполнилось 50 лет, – начал Утесов, – то я решил впервые для профилактики и поддержания физической бодрости сделать себе массаж предстательной железы. В санатории, где я пребывал во время моего летнего отпуска, уролога не было, и мне дали направление в городскую поликлинику. Там в регистратуре я получил квиток в урологический кабинет. Постучал в дверь кабинета. Услышал голос: «Входите».

Прямо передо мной – открытое окно. Безоблачное голубое небо. С наружной стороны окна сбоку виден обращенный в сторону улицы посеребренный полукруг молчащего уличного репродуктора. Посреди кабинета длинная, покрытая простыней лежанка, напоминающая гладильную доску. А под окном – фигура врача, сидящего за письменным столом и что-то сосредоточенно пишущего. Я подал ему квиток, который он, не глядя, положил в сторону и продолжал писать. Это продолжалось довольно долго. Наконец он мельком взглянул на полученную от меня бумажку и, продолжая свою письменную деятельность, не поднимая головы, сказал:

– Снимите штаны, трусы и примите коленно-локтевое положение. И встаньте вон туда.

И он махнул рукой в сторону лежанки.

– Какое положение? – спросил я, не будучи специалистом в области медицинской терминологии.

– Ну неужели непонятно? В быту это называется «встаньте раком», – несколько раздраженно ответил врач.

И продолжал писать.

Я выполнил его указание, встав в эту позу лицом к окну, а он продолжал свое кропотливое занятие. «Годовой отчет, что ли?» – подумал я.

И тут начались неожиданности. В кабинет без стука стали заходить медсестры, санитарки, еще какие-то мужики, – очевидно, в регистратуре им рассказали, кто этот пациент. Заходили они все по явно выдуманным дурацким поводам, очевидно, желая взять у меня автограф, чего я, вследствие не очень удобной для этого позы, сделать никак не мог.

Наконец доктор закончил свою писанину и, взглянув еще раз на поданную ему мной бумажку, приступил к делу. Надел на палец резиновый наконечник, смазал его вазелином и уверенным движением ввел его в единственное отверстие мужского организма, находящееся в противоположной стороне от головы.

И тут произошло чудо. Синхронно с этим действием вдруг неожиданно включился доселе молчавший уличный репродуктор, и я услышал свой голос, поющий твою песню «Тем, кто в море», причем с середины куплета с таким вот текстом: «Такая наша доля мужская».

Я затрясся от смеха. Удивленный врач спросил, продолжая массаж:

– Что с вами? Что вас так развеселило?

– Видите ли, доктор, это я пою.

– Как так вы? Вы же здесь. А поете не вы, а Утесов.

– А я и есть Утесов.

– Перестаньте морочить мне голову!

Он, прекратив процедуру, обошел меня, посмотрел в лицо и закричал:

– Правда, настоящий Утесов!

И, на всякий случай проверив фамилию в карточке, на которую раньше не обратил внимания, продолжил свое благородное дело с удвоенной скоростью, поминутно восклицая: «Утесов! Ах, это очень интересно!»

Автограф я ему дал, уже находясь в нормальном положении…

Когда Утесову исполнилось 75, одесская делегация, которую возглавлял Михаил Водяной, привезла юбиляру пятьдесят шаров с одесским воздухом и, естественно, дар Черного моря – фаршированную рыбу. Само море, правда, привезти не удалось, но четверть моря (два с половиной литра в соответствующей посуде) Леониду Осиповичу вручили!

‹…›

Леонид Осипович – король смеха. Некоторые думают, что смех помогает нам жить и работать; это они путают смех с песней, которая действительно нам строить и жить помогает, как это пел Леонид Осипович и поет. Смех же помогает нам не жить и работать, а выжить несмотря на все то, что мешает нам жить и работать… Леонид Осипович – это наше хорошее настроение! А живой человек с плохим настроением – это такой же абсурд, как мертвый человек с хорошим настроением!