Матвей Ганапольский - Чао, Италия!

Но, из биографии выяснилось, что у Алексея Букалова есть еще несколько книг, доселе мне неизвестных, о Пушкине, об Африке, а что касается Италии, то есть даже фильм об истории создания Буратино-Пиноккио.

Прочитав биографию Алексея, я еще раз с грустью осознал свою малозначимость и попросил жену погладить костюм.

Мы тщательно причесали детей на пробор, строго приказали им вести себя прилично и отправились знакомиться.

Здание ИТАР-ТАСС в Риме представляет собой большую виллу, в одной из частей которой и живет сам Алексей Букалов с женой Галиной.

То, что мы попали в нужное место, я понял сразу.

В первую же секунду, войдя в их квартиру, я вспомнил ту самую старую историю из юности про «Мастера и Маргариту». Мне показалось, что я вернулся на добрые сорок лет назад.

На улице жгло солнце, но в просторных комнатах с огромными окнами, выходящими в сад, было прохладно и полутемно.

В центре главной комнаты, возле камина, стояли уютные диваны и большой низкий стол, заваленный журналами, газетами и бумагами. Телевизор бормотал в углу что-то итальянское, но его никто не слушал – кстати, чисто русская традиция.

На стенах висели фотографии и картины.

Многочисленные небольшие столики были уставлены сувенирами, очевидно подаренными хозяевам и дорогие их сердцу.

В одной из частей большой комнаты был широкий проем со ступенькой, за которым был, собственно, рабочий кабинет Алексея. Там тоже стояли мягкие диваны и большой рабочий стол.

И именно этот рабочий стол немедленно приковал мое самое пристальное внимание.

Клянусь, что ничто в мире не может рассказать о человеке больше, чем его рабочее место, за которым этот человек проводит часть своей жизни, а Алексей проводит за этим столом большую часть своего дня. Я в этом убеждался впоследствии неоднократно.

Что бы мы ни делали, о чем бы ни говорили, Букалов внезапно вставал и шел к этому столу посмотреть на новостную ленту, которая безостановочно ползла по экрану компьютера. Это признак настоящего журналиста – он не мог допустить, чтобы какое-то событие прошло мимо него. И не имело значения, что данное событие произошло в Японии. Ведь если в Японии утром упала биржа, то через несколько часов она может упасть и в Риме, и надо готовиться к реакции Берлускони.

А если в Латинской Америке случилось землетрясение, то обязательно на это прореагирует Римский Папа, ибо, согласно последним данным, прирост католиков в этой части света только за один год перевалил за миллион.

Я еще по слухам знал, что вижу перед собой потрясающего профессионала, но как о человеке мне о нем рассказал именно его рабочий стол.

Стол был завален бумагами. Их было много, они были разных размеров и цветов: белые бумаги из принтера с текстами распечатанных новостей, маленькие цветные бумажки с какими-то напоминаниями самому себе, например, кому-то позвонить. Справа и слева лежали стопки книг с закладками. Рядом стояли несколько небольших контейнеров с ручками. Это важная деталь: ручек должно быть много, потому что в самый нужный момент они, конечно же, не пишут.

Между всем этим изобилием предметов стояли фотографии близких – взрослых и детей.

Картину дополняли какие-то брелки, спутанные провода от телефонов, пара настольных светильников и гудящий компьютер.

Но была еще одна деталь, благодаря которой я мгновенно понял: Букалов – свой!

Эта деталь – домашняя пыль.

Все предметы на столе были слегка покрыты простой домашней пылью.

Но я хочу пропеть гимн этой пыли, потому что она значит для меня гораздо больше, чем любые рассказы о хозяевах.

Я бывал в десятках домов, где столы сияли чистотой и полировкой, вазы были протерты до блеска, а упавшая бумажка мгновенно подбиралась. В таких домах я восхищался мастерством уборщицы, но ничего не понимал о хозяевах.

Согласитесь, что может сказать о хозяине чистый протертый стол? Только то, что у него есть чистая тряпка, педантичная жена и измученная домработница.

Но если ты, как минимум, поменял жену и наконец расположил на столе свои любимые и нужные вещи, чтобы они постоянно находились у тебя перед глазами, то ровно через неделю перед тобой возникает дилемма – как это все протереть от пыли.

Это чисто мужская проблема, но я говорю о ней смело, потому что на самом деле это не проблема чистоты, а важный вопрос твоего душевного комфорта.

Ты понимаешь, что стол протереть надо, но знаешь, что это кошмарная операция – добрую сотню каких-то предметов, мятых листиков, затупленных карандашей и непишущих ручек ты должен поднять, протереть и положить на место. Причем ты не можешь доверить эту процедуру никому – даже любящая жена все поставит обратно не так или, не дай Бог, выкинет бумажку, на которой записан важнейший телефон, который может изменить твою жизнь и дать возможность заработать миллион долларов. И вы давно бы их заработали, если бы помнили, чей это телефон и куда подевались оторванные вами две последние цифры.

И ты мужественно начинаешь искать этот клочок с утерянными цифрами. Поэтому ты откладываешь генеральную уборку со дня на день, выслушиваешь от близких замечание, что у тебя на столе раскардаш, а потом совсем отчаиваешься, потому что оказываешься перед выбором: либо нужно очистить стол и рассовать предметы и бумаги по ящикам и доставать их по случаю, но тогда ты раб этого стола, либо…

Поэтому ты принимаешь важное философское решение – пусть все стоит так, как стоит, ибо никто не знает, сколько жизни каждому из нас отпустил Господь, и лучше смотреть на чуть пыльные, но дорогие вещи, чем на пустой, но чистый стол.

Душевный комфорт важнее комфорта бытового, не так ли?

Да, это мое, чисто мужское рассуждение.

И я не думаю, что женщины согласятся со мной.

Но от них я этого и не жду.

Так вот, я посмотрел на рабочий стол Букалова и понял, что нашел родственную душу, относящуюся к жизни с необходимой долей небрежности.

Последующее рассмотрение рабочего кабинета только укрепило это мнение.

Вокруг, до потолка, стояли книжные полки, забитые книгами, о которых мечтает любая библиотека – книги на разных языках, разной тематики.

Еще на одном столе стояли большой крутящийся глобус и настоящий патефон со старинной пластинкой.

Хозяин покрутил ручку и поставил иголку на диск.

Из недр аппарата заиграл хриплый оркестр и какая-то певица запела романс. Пластинка крутилась неравномерно, и романс был похож на завывание собаки на Луну.

Дети, увидев диковинный агрегат, завизжали от счастья, получили по конфете и немедленно приступили к разгрому букаловской квартиры.

Мы же пошли на кухню, где уже был накрыт стол со смешанной итало-русской кухней – к примеру, сало и сыр моцарелла на соседствующих тарелках, и предались трапезе.