Самуил Бабин - Стул для Тирана

Его бронированный лимузин в это время подъехал к дворцу и остановился перед широкой лестницей, поднимающейся к входу. Сверху, от дверей тут же спустился молодой гвардеец в военной форме и открыв заднюю дверь лимузина, вытянулся, приложив руку к фуражке. Президент, осторожно выглянул наружу и подозрительно посмотрев в лицо гвардейца, спросил: «Что-то я не помню тебя боец. Новенький что ли?»

–Так, точно товарищ президент, – испуганно заморгал гвардеец.

«Значит уже и караул подменили», – процедил он сквозь зубы и открыв дверь, вошел в блестевший мрамором и хрусталем холл. Он не любил, чтобы в этой части дворца, где располагались его апартаменты кто-то находился, включая охрану и прислугу. Поэтому к его приезду, заранее готовили ужин, накрывая стол в гостиной, наполнялась теплой водой ванная, и вся прислуга уходила. Он снял и повесив плащ на вешалку, прошел в ванную и тщательно вымыл руки с мылом. Потом внимательно посмотрел в зеркало и сначала аккуратно отклеил усы, а потом потянув за бакенбарды и снял с головы парик, который носил уже года три, с момента, когда вдруг стал усиленно лысеть. Усы же у него росли по-прежнему густо, но стали сидеть и каждый раз их красить ему надоело и он, чтобы меньше возиться их сбрил и заказал комплект приставных. Осмотрев себя в зеркало, он удовлетворительно произнес: «А, что сразу и не узнаешь». В это время за спиной раздался какой скрип. Он оглянулся, звук повторился из-за стены, где проходил вентиляционный короб и было похоже там скребется мышь. «Откуда здесь взяться мышам», – его сознание снова стало подозрительным. Он вышел из ванной и вытащив ключ закрыл им дверь с наружной стороны. Осторожно ступая, он зашел в гостиную и быстро пройдя вдоль окон, отодвигая шторы, свисающие с потолка, а потом лег на пол и по пластунские ползая, стал заглядывая под диваны и стоящую мебель, подсвечивая маленьким карманным фонариком. Убедившись, что в гостиной никого нет, он наконец подошел к сервированному столу и подняв серебряную крышку над супницей. Комната сразу наполнилась аппетитным ароматом горохового супа с грибами и копченой корейкой. Его самое любимое блюдо. Но он только мельком взглянул на супницу и закрыв крышку, отошел к маленькому столику у стены со стоящим на нем электрическим чайником. Он взял чайник и вернувшись в ванную комнату, открыл дверь ключом и тщательно промыв его, наполнил свежей водой из-под крана. Снова вернувшись в комнату, поставил чайник на столик и включив, подошел к дивану и отодвинув подушку, достал спрятанную там пластиковую коробку с быстро развариваемой лапшой. Дождавшись, когда закипит чайник, он вскрыл коробку и залив кипятку, сел рядом, с нетерпение втягивая носом воздух и взяв лежащий на столе пульт включил им висевший на стене телевизор. Как раз было время вечерних новостей и показывали его утреннюю встречу с колхозниками из пригородного села. Лапша к этому времени уже разварилась, и он, накручивая ее маленькой пластмассовой вилочкой стал с удовольствием есть. Настроение его немного улучшилось. «Ничего, ничего. Завтра проведу экстренное заседание правительства и поснимаю всех на хер, а на их места новых ребят назначу. Молодых, из провинции. И робота ихнего прикажу сломать и в металлолом отправить», – поставил пустую коробку на столик и по привычке вытер рукой отсутствующие усы и хохотнул. В это время в комнате отключился свет и погас экран телевизора. «Что за ерунда», – он встал и наощупь, подошел в темноте к окну и выглянул на улицу. Там тоже везде была полная темнота. «Что-то не то», – произнес он, отходя к балконной двери и повернув ручку, открыв её, выглянул наружу. Темнота окутала весь дворец от входа и дальше весь парк, и только вдалеке, за забором, светились огни жилого городского квартала. Вдруг в темноте раздались человеческие голоса. Они приближались со стороны парка и замолкли возле ступеней дворца. «Вперед по одному», – через некоторое время, раздался глухой командный голос и вверх по ступеням, быстро пошли невидимые им люди, цокая по мрамору подбитыми подковами военных сапог.

«Вот они и пожаловали с пепельницей и шарфиком», – он с ужасом вжался в стену.

«Товарищ президент вы здесь? Откройте», – раздался из-за двери все тот же командный голос.

«Врешь. Просто так меня не возьмешь», – он застонал и подбежав к массивному балконному ограждения, с трудом забрался на парапет и оттолкнувшись ногами, прыгнул в темноту на росшие внизу кусты самшита. Приземление оказалось успешным. Он только слегка ободрал веткой щеку и выскочив на аллею, уверенно побежал в сторону забора. Вот уже третий месяц, выходя на прогулки он отрабатывал этот вариант побега, просчитывая каждый шаг и делая необходимые приготовления. Добежав до забора, он быстро опустился на землю и свернув руками в рулон дерн, вытащил раздвижную лестницу и ножницы по металлу с длинными ручками. Приставив лестницу к забору, он быстро забрался наверх и достал ножницы стал с усилием перекусывать витки колючей проволоки, прорезая проход. Но когда он откусил последний виток, вдруг громко завыла аварийная сигнализация и он от испуга покачнулся и оттолкнув лестницу, повис, удерживаясь руками за край забора. В это время со стороны дворца, к забору, подсвечивая мощными фонарями и громко крича побежали какие-то люди. Он с трудом, из последних сил, подтянулся, закинул ногу через забор, рывком перебросил тело на другую сторону.

С той стороны протекал ручей, заросший по берегам густой травой и падение, его оказалось удачным. Он вскочил и у видев мелькавшие впереди огни городской застройки, продираясь через растущий мелколестник, побежал в ту сторону.

Добравшись до городской окраины, он оглянулся. Со стороны дворца в сторону города, по дороге мчались служебные машины с проблесковыми маячками и ему пришлось забиться в придорожный кювет. Там он пролежал часа три, выглядывая и наблюдал как мимо, от дворца в город и обратно проносились десятки правительственных лимузинов с мигалками. По номерам это были машины премьер-министра, начальника госбезопасности и практически всех силовиков. «Понятно теперь, кто это все устроил. Я же их с руки можно сказать выкормил, как щенков. А они», – с тоской произнес он и беззвучно заплакал.

Ночь уже совсем опустилась на город. Почти во всех окнах погас свет. Движение по дороге совсем прекратилось. Только иногда проезжали редкие машины такси с припозднившимися гражданами. Надо было что-то делать. Да и, не смотря на начало сентября, ночью уже становилось прохладно лежать в кювете в промокшей одежде. Он подышал на руки, согревая их и достал из нагрудного кармана, потрепанную красную книжицу с надписью Паспорт. Раскрыв ее на первой странице, он, прищурившись прочитал в свете дорожного фонаря: «Подберезкин Николай Николаевич». С приклеенной фотографии на него смотрел уставший, лысоватый мужчина, неброской наружности. Этот паспорт, он носил с собой уже несколько лет. Он нашел его случайно, в ящике стола президиума одного районного дворца культуры, где он проводил очередную встречу с народом. Он было хотел отдать его охране, но увидев имя, отчество, год и дату рождения Подберезкина, полностью совпадающие с его, почему-то сунул его в карман. Конечно, он приказал потом пробить данные этого Подберезкина. И оказалось, что тот за год до этого пропал бесследно и поиски его закончились безрезультатно. С вот с тех пор он стал носить с собой этот паспорт постоянно, как талисман. И оказалось, что не зря. «С именем разобрались, – пряча паспорт в карман, с надеждой в голосе произнес он, -Теперь бы надо переодеться во что-то другое».