Алексей Шебаршин - Сказки отечественной дипломатии

Впрочем, как мы предполагаем, он скорее всего вообще не мог думать, поскольку только что хорошенько попил «ерша» из водки с пивом вместе со своим другом сантехником – унитазных дел мастером Васей и был направляем вперед лишь древним инстинктом любви.

Будь ученая бабушка поспокойней и посообразительней, то ее нежданная встреча с молодым человеком вполне могла бы закончиться, как, скажем, в «Декамероне» Боккаччо, или «Гептамероне» Маргариты Наваррской, или «Приятных ночах» Страпаролы, то есть к полному удовлетворению сторон. Все, что от нее требовалось, так это не включать свет и не подавать своего сиплого старушечьего голоса, дабы не спугнуть юношу, быстро скинувшего одежды и заключившего ее в свои страстные объятия, и уж тем более не испускать ужасных воплей, вроде индийского Маугли, к которому ночью ворвался тигр Шер Хан. 6 6 Упоминание о подлинных, а не выдуманных сочинителем Р. Киплингом последствиях встречи Шер Хана с Маугли содержится в малоизвестном произведении г-на Табаки «Судьба писателя», том ХХ: «Так вот, значитца, когда господин Шер Хан этого жирного Маугли за один присест скушать изволили, то стало им зело нехорошо и муторно, прям смерть. Прознал про то Шайтан, явился, эта, к Повелителю и предерзостно так молвит: «Ну что, сдаете дела, Ваше Превосходительство? Я ведь по Вашу душу пришел!» А господин Президент, эта, как засмеется: «Чаво? Какая такая душа? Да у меня ее отродясь не было!» И так-то сделалось ему весело, так-то хорошо, что он сейчас же на поправку пошел, а Диавол, ничтожества своего устыдясь, сгинул прочь». Кстати, та же справедливая судьба постигла впоследствии и самого певца английского колониализма Р. Киплинга, как следует из XXI тома сочинений того же господина Табаки: «…а господин Шер Хан мне, эта, и говорит: «До чего же невкусным оказался этот твой Киплинг! Жилистый, костлявый и бандерлогами пахнет. Нипочем бы не стал его кушать, не напиши он это вранье про Маугли». А я ему, эта, и отвечаю: «Нам все полезно, что в рот полезло, господин Президент. Прикажите идти дальше на Север, Ваше Превосходительство?» А он, эта, как рявкнет: «Именно! Иди-ка ты, шакал, в Катманду!».

Мысленно поставив себя на место насмерть перепуганного молодого человека, вынужденного внезапно бежать с любовного ристалища в чем мать родила, тогдашнее руководство посольства не только не стало шить ему дела о попытке изнасилования, как того добивалась профессорша, но даже утаило от нее его личность, ссылаясь на невозможность опознания виновного в кромешном мраке ночи. В общем, бабушка улетела несолоно хлебавши в Мадрас, а молодой человек отделался суровым отеческим внушением.

Другой урок из истории с Иркой Каджурахо, а именно, что гуманизм до добра не доводит, Андрей Андреевич получил несколько позже, когда ему пришлось высылать из Дели в Москву упомянутую Ирку и еще двух девиц, взятых с поличным за занятием проституцией с иностранцами в одной из гостиниц. Так что, выслушивая впоследствии реплики апологетов вседозволенности, расплодившихся в России в новые демократические времена, об отсутствии секса при советской власти, советник лишь горько усмехался, твердо зная, что уже чего-чего другого, а этого добра всегда хватало в избытке.

Главным удовольствием, которым одарила родная Москва Андрея Андреевича, приехавшего в отпуск из знойного и душного Дели, стали ежедневные утренние прогулки с внуком Лешей, по которому Андрей Андреевич сердечно соскучился. Мальчишка был еще совсем маленький, но уже шустрый и не в меру бодрый, совсем как его бабушка в молодые годы. Кроме того, как и положено мальчику его возраста, Лешка без передыху сыпал вопросы, на которые требовал быстрого и точного ответа. Вот и сейчас, заприметив стремительно летящую с истошным подвывом иномарку с поблескивающим синим маячком на крыше, ребенок проводил ее взглядом, дождался, пока она скроется за поворотом Можайского шоссе и спросил:

– Дед, а дед!!! Куда этот дяденька так быстро едет, и еще так жалобно кричит: «Ой-ой-ой! Уй-ю-юй!»

Чувствуя в себе прилив утренней бодрости и хорошего настроения, Андрей Андреевич решил подшутить над внуком. Остановившись и нахмурив брови, будто в раздумьи, он изрек:

– Дяденька?! Где ты видел дяденьку?! Это маленький хищный динозавр. Он удирает от погони и жалобно так кричит: «Уй-ю-юй! Помогите! Спасите!» Помнишь, мы с тобой вчера кино смотрели про динозавров? Вот он один из них и есть!

– А как его зовут? и почему за ним гонятся? Его что, слопать хотят? – тут же последовал каскад вопросов.

– Как зовут? Точно не помню. У этих динозавров названия такие мудреные. Давай мы его сами назовем, например, Депутат Семеныч. А драпает он, наверное, потому, что напроказил что-нибудь этакое, понял?

– Понял! – подтвердил внук и сообщил: – Сегодня утром наш кот Гаврюшка в прихожей накакал, а потом удирал от бабушки. Она за ним с тапком гонялась и ругалась немножко.

– Ну вот видишь, и он тоже нагадил, а за ним поэтому и гоняются. Вон, смотри, смотри, еще два динозавра спешат! – мимо Андрея Андреевича и его внука со страшным визгом, надсадным кряканьем и уханьем почти одновременно проскочили две огромные сине-белые милицейские машины.

«Узы-узы-узы-узы!!!» – орала первая. «Карр-карр-карр!!!» – страшным металлическим голосом вторила ей вторая.

– Ух ты! – восхитился внук. – А эти кто?

– Это, Лешенька, наверное, Удав Иваныч и Хам Степаныч. Вот они его сейчас…

Тут Андрея Андреевича прервал совсем уже невыносимый звук. «Арргх-а-р-р-гх!!! Ам-ам-ам!!!

У-р-р-п-у-р-р-п!!!», – сотряс атмосферу рев чудовищных размеров джипа с черными стеклами.

– Дед-а-а! – испугался мальчишка. – Говори скорее – кто это такой! Он что, тоже за этим маленьким динозавриком гонится?

– Да нет, миленький. Это главный динозавр – Олигарх Абрамыч, и маленькому динозаврику он друг. Он вот этих двоих плохих динозавров как догонит, так и скушает, чтобы маленьких не обижали.

Внук крепко призадумался и наморщил нос, явно готовя еще один вопрос.

– Дед, а дед! А ты хотел бы быть динозавром?

– Нет, Лешенька, больно уж они все страшные и гадкие. Не хочу и тебе не советую. Оставайся ты лучше человечком. Пойдем-ка домой! Мне на работу пора. Если опоздаю, то Ирочка меня ждать не станет.

* * *

Красно-кирпичная «девятка» с трудом вырвалась из пробки на Кутузовском проспекте и, продвинувшись немного в сторону Киевского вокзала по Большой Дорогомиловской улице, опять застряла в едва ползущем в сторону Москвы-реки потоке автомобилей.

– Зачем я только согласилась? – с раздражением заявила дочь Андрея Андреевича Ирочка, сидевшая за рулем «девятки». – Ты что, своим ходом до МИДа добраться не мог? Я ведь сейчас на работу опоздаю. И вот так каждый день, что утром, что вечером – черта с два здесь из-за этих кортежей с начальниками проедешь. Летят как оголтелые, а все остальные стой, жди, пока они проедут. Ну хорошо, утром куда летят, понятно – Отечество спасать, а вот вечером-то куда так торопятся с уханьем и свистом? На ужин, что ли? Неужели так жрать хочется?