Акикат Рас - ШколаТа, или Как получать удовольствие от образования

Медет был единственным из парней в классе, кто не «саламкался» с Шолпан, и, вообще, старался держаться от неё подальше. Справедливости ради, к другим девочкам в классе он относился точно так же. Будучи болезненно застенчивым, он даже в глаза не смотрел своим одноклассницам. Если же они заговаривали с ним, то отвечал холодно и лаконично. Поначалу девушки принимали его манеру общения за высокомерие отличника и изрядно его невзлюбили. Но вскоре, будучи гораздо проницательнее парней, поняли, что за этой маской скрывается робкий и неуверенный в себе мальчик. Они тут же простили ему все резкости. К тому времени, когда в классе появилась Шолпан, «ашницы» уже привычно проявляли такт и не обращались к Медету без особого повода. Но Шолпан эта диспозиция не устраивала. Равнодушие Медета к своей персоне она восприняла как вызов и стала методично донимать его при каждом удобном случае.

В школе мало кто задумывается над истинными причинами своего поведения. Большинство слов и поступков являются прямым следствием инстинктов. Шолпан и Медет исполняли свои роли, как хищник и травоядное в джунглях. Она приставала к нему, потому что он не обращал на неё внимания. Он вовсю старался не обращать на неё внимание, потому что она к нему приставала. «It’s the circle of life…» 6 6 в буквальном переводе «это круг жизни». Слова песни «Circle of Life» из мультфильма «Король лев».

– Я так соскучилась по тебе за лето, медовый мой. Прямо иссохла вся от тоски. А ты мне ни букета, ни привета.

Медет молча уткнулся в книгу, хотя читать было невозможно. Наученный горьким опытом, он знал, что реагировать на подколы Шолпан – проигрышная стратегия. Оставалось терпеливо ждать, когда ей надоест диалог без собеседника, и она переключится на кого-нибудь другого.

– Все читаешь и читаешь. Когда ты уже пригласишь меня на свидание, а?

– …

– Не стыдно динамить девушку?

– …

– Проводишь меня сегодня домой после уроков?

– Отстань, Шолпан. Ты не в моём вкусе, – не выдержал Медет.

– О, а это уже интересно! А кто в твоём вкусе? Расскажи. Ради тебя я стану какой угодно.

Медет мысленно обругал себя. Знал ведь, что не надо её провоцировать. Но отступать было поздно.

– Мне нравятся скромные и молчаливые девушки, – буркнул он.

– Так это же про меня, – восхитилась Шолпан. – Я самая молчаливая девушка в этом полушарии. Вот смотри.

Она выставила вперед плечико и захлопала глазками.

– Отныне я буду молчать и смотреть на тебя восхищёнными глазами.

Медет снова уткнулся в книгу.

– Меде-е-ет, – протянула Шолпан. – Ну, Медеееет, обрати внимание на свою скромницу.

– Ты же вроде обещала быть молчаливой.

– Молчаливой – да. Немой – нет.

– О, Шолпаныч, как дела? – к ним подошел Бекзат. – Опять Медета допекаешь? Упорная ты, блин, – хохотнул он.

– В наше непростое время девушка сама должна проявлять инициативу. А иначе можно в девках остаться.

– Ну-ну. Тебе это не грозит.

– Спасибо, Бекзат. Умеешь ты ценить истинную красоту. Не то что некоторые, – Шолпан многозначительно покосилась на Медета.

– Уверен, что Медет тебя тоже ценит. Просто он это… Медетирует. Кстати, ты не знаешь, кто у нас в итоге будет вести физику? Бекдаулет ағай или кто-то другой?

Вопрос был животрепещущим. Всю неделю вместо физики у них были «окна». Видимо, постоянно меняющееся расписание не позволяло перекинуть их кому-нибудь из школьных физиков. Между тем, от того, кто из них возьмётся за «ашников», зависел средний уровень халявы в четверти.

Плюс ко всему, у Бекзата был свой шкурный интерес. Победы на школьных олимпиадах являлись хорошим дополнением к «резюме» при поступлении в ВУЗы. А Бекзат был серьёзно настроен поступить на грант в один из элитных университетов.

Он уже провёл разведку и знал на какие предметы нацелились другие «штатные отличники». Медета, к примеру, уже два года как ангажировал математик. Макс – гений из параллельного класса – ударился в информатику. Так что конкуренция на физике должна была быть довольно жиденькой. Бекзат был уверен в своих силах, но помощь преподавателя всё равно будет важна. Потому его больше других волновало, кто именно заменит Абата Амреновича.

Шолпан пожала плечами.

– Может Зарина знает?

– Может. Только она со мной не разговаривает. Не спрашивай, почему.

– Я всё поняла, браза. Не продолжай.

Шолпан встала и направилась в сторону Зарины. Медет облегчённо вздохнул за своим книжным забором. Он уже запамятовал, что совсем недавно мечтал быть в центре внимания.

Присев на краешек парты позади Зарины, Шолпан стала играть её длинными косами:

– Зарина-а-ау, красотка ты наша, молви человеческим голосом – кто у нас будет вместо Амреныча?

Зарина выдержала секундную паузу, упиваясь своей новой ролью, и ответила:

– Я утром спросила у Розы Арыстановны, когда нам наконец назначат физика. И она сказала, что сегодня у нас будет новый учитель. Не из нашей школы.

– Ого, а как его зовут?

– Откуда мне знать? Насколько я поняла, он вообще раньше не преподавал. Совсем зелёный, походу. Оставь мои волосы в покое, Шолпан.

– Зелёный-презелёный, – мечтательно пропела Шолпан, заплетая Зарине мега-косу. – Классный-распреклассный.

Бекзат благодарно кивнул Шолпан и, полистав галерею в телефоне, нашёл фото расписания.

– Физика сегодня третьим уроком. Посмотрим, что за фрукт, – сказал он. – А нам уже пора на историю, by the way 7 7 кстати (пер. англ.) . – Бекзат любил вставлять английские словечки в свою речь, напоминая всем, что позапрошлым летом родители отправляли его в Лондон на языковые курсы. – Let’s go 8 8 Пошли (пер. англ.) , что ли?

Даурен Маратович был самым древним и, по совместительству, самым легендарным учителем в школе. Они уже третий год учились у него и успели выработать некоторый иммунитет к его методике преподавания. Большинству «ашников» он нравился, хотя они и затруднились бы ответить почему. Ведь Даурен Маратович был ходячей иллюстрацией к слову «дисциплина».

Медет до сих пор помнил свой первый урок истории. Они (тогда ещё совсем несмышлёныши) шумной толпой завалились в тесный маленький кабинет, где деревянные парты со стульями занимали практически всё пространство. Самые шустрые уже начали было рассаживаться, но тут миниатюрный учитель, сидевший за столом, вдруг подскочил чуть ли не к самому потолку и громовым голосом рявкнул:

– Встать!

Все ошарашенно вскочили.

– Команды «сидеть» не было, – уже спокойным голосом добавил учитель.

Следующие несколько минут Даурен Маратович объяснял им «систему». Муштра заняла первые пятнадцать минут, и эта церемония повторялась ещё несколько уроков. Вскоре даже особо одарённые знали назубок «золотые правила» поведения в кабинете Даурена Маратовича.