Юлия Стрелец - Воспоминания с набросками. Части с 1 по 16

Иногда за провинности детей сажали в подвал или подпол, как его называли в моей семье. Так поступали с мамой и ее сестрой. Приходя потом в этот домик, я иногда видела, как открыта часть пола в прихожей, видна лестница и подвал. В подвале внизу полки, на них хранились банки с домашними консервами, картошка в мешках, иногда соленые грибы. Мне это было страшно видеть, я очень редко туда спускалась и старалась не подходить к открытому «люку» подпола.

Мамина сестра, Нина, была гораздо старше мамы, примерно на 9 лет. Из-за этого в детстве они были не очень дружны, просто были слишком разные интересы. Но зато в более старшем возрасте, став взрослыми, много общались. Маму, как младшую дочь, любили сильнее.

Моя мама в детстве.

Галина росла здоровой и крепкой. Когда она стала взрослой, Елизавета ее привела на фабрику и сказала: «Девка здоровая, пусть работает там, где больше платят». Так моя мама стала работать на конвейере. Она закончила обувной техникум. Потом поступала в Плехановский институт, но не получилось поступить.

Зато работала моя мама успешно, делала иногда 2—3 нормы за смену, что очень не нравилось коллегам. Потому что из-за этого могли всем увеличить нормы. И впоследствии Галина учитывала этот опыт, а так же предупредила меня, что бывают такие ситуации.

Когда семья, включая бабушку Лизу, переехала из домика на Садовой улице в «хрущевку» на Советской улице, то она жаловалась, что там тяжелее дышать. Конечно, приятнее и полезнее быть ближе к земле, в любимом домике с яблонями вокруг. В блочных домах действительно дышится иначе и чувствуешь себя по-другому.

Как я уже упоминала в предыдущей главе, мои родители познакомились на обувной фабрике «Парижская коммуна», где оба работали.

Мама с радостью вспоминает день свадьбы с отцом, он был 22 декабря. Интересно, что это был день электрика, то есть папин профессиональный праздник. Праздновали свадьбу в квартире на Советской улице. В трехкомнатной квартире поставили столы через 2 комнаты, одна из комнат довольно большая, разместили за столами примерно 100 человек. Ведущего не было, но Туркины читали стихотворные импровизации, а муж тети Моти устроил небольшую драку. Были и ряженые, когда мужчины надевали платки и юбки и шутили. В общем, было весело. Молодым постелили ковер, но когда кричали «Горько» и они вставали, папе приходилось удерживать маму, потому что её ноги съезжали под стол. В первый день была оттепель, на второй день мороз. И вот вышли гулять на второй день, мама в туфлях, и опять рисковала упасть.

Многие годы родители всегда отмечали день свадьбы, хотя бы скромно.

Здоровье у бабушки Елизаветы было слабое, она умерла примерно через пару лет после моего рождения, поэтому бабушку Лизу я не помню.

На мой дошкольный период пришлось время, когда моя мама работала заведующей в обувной мастерской. А я часто приходила к ней на работу, там всегда пахло «резиновым» клеем, было шумно, часто угощали конфетами. Иногда мы точили карандаши на каком-то станке, я приносила с собой своих пупсов, другие игрушки. И бывало, что-то теряла зимой около маминой работы, потом, когда таял снег, находила эти игрушки.

Родители активно работали первые годы совместной жизни. По советским меркам мы были благополучными – у нас была хорошая мебель, цветной телевизор, холодильник. Кухня, правда, была небольшая, трудно было там развернуться иногда. Я считаю, что мы всегда жили хорошо, всегда было сытно и уютно. Мама прилагала усилия для этого, потому что были периоды и дефицита, и инфляции, проблем всегда хватало. Но я очень благодарна маме за тот уют с пирожками из духовки, супом на курином бульоне и вареньем и не только… Много было хорошего именно благодаря маме. Но в полной мере я смогла это оценить, когда стала гораздо старше и общалась с подругами, слышала рассказы об их детстве.

Мама очень хорошо вязала и часто на мне были красивые вязаные кофточки и платья. И с одеждой, и с нитками для вязания было сложно, это были времена дефицита. Отчасти этим можно было объяснить, что надевая нарядное вязаное платье, я немного мучилась от неприятных ощущений. Пряжа часто была неприятной на ощупь, немного колючей, но приходилось терпеть. Я не жалуюсь, мне терпения хватало. Но сейчас проще купить хорошие нитки для вязания нарядной одежды, слава Богу.

Я решила подробнее описать историю своей семьи, насколько возможно. Есть информация про бабушку, дедушку и прадедушку мамы, поэтому им и другим родственникам мамы посвящаю отдельную главу.

Часть семейных историй я вспомнила сама, но в основном специально узнавала у мамы.

Сама бабушка Лиза родилась в 1919 году недоношенной. Дело было в деревне и её выхаживали, оставляя греться в остывающей печке. Когда она уже выросла, то приехала в Москву и удивлялась, что в Москве даже лошадь, и та в шляпе. Это было в 1937 году. Затем моя бабушка устроилась работать на фабрику в районе нынешнего метро Нагатинская, собирала бусы. Там её приметил дедушка Михаил, который работал электриком. В 1938 году они поженились, за неделю до 18-летия Елизаветы. Как рассказала мне мама, тогда такое было возможно.

Бабушка Лиза была из многодетной семьи, как я упоминаю в предыдущей главе. Имя моей прабабушки, мамы бабушки Елизаветы – Александра. Первый ребенок у прабабушки погиб, как и у моей мамы. Мы потом часто встречали с мамой в Видном многочисленных тетушек по её линии. В основном это были уютные, радостные встречи. Особенно с тетей Шурой (Александрой) Киселевой, маминой крестной.

У нас есть удивительная семейная традиция – моя бабушка вышла замуж за электрика, моя мама вышла замуж за электрика. Можно сказать, элита тех лет. После дедушки Миши даже оставался старинный справочник электрика, примерно 1930 года, к сожалению, он не сохранился. Я в некотором роде сохранила семейную традицию, мой третий муж тоже понимает в электрике, делает дома розетки и удлинители.

Но вернусь к разговору о дедушке. Дедушка, отец мамы, Туркин Михаил Евдокимович, родился в 1914 году. Несмотря на то, что болел туберкулезом, он пожил дольше бабушки Лизы. Я помню его истощенным, грустным. Стыдно вспомнить, что родители подговорили его обзывать: «Кощей бессмертный» и я не понимая, что делаю, повторяла это обзывательство. Если бы он был жив, если было бы возможно, я попросила бы у него прощения за это. Но уже давно нет в живых и дедушки Миши.

Туркин Евдоким Алексеевич, мой прадедушка