Владимир Цветков - Морские будни… и блудни

Развязка наступила на следующий день, когда счастливчика, угадавшего шесть цифр спортлото, замучила совесть, и он признался коллективу, что отмечал ячейки во время телевизионной передачи. А на карточке, опущенной в ящик “Спортлото”, отмечены были совсем другие номера.

Сдавать комсомольские взносы пришлось, заняв деньги у командира роты. “Счастливчик” получил за обман месяц “без берега”, комсорг “за не стойкость” – три наряда вне очереди, а старшина роты – строгий выговор. Зато, все курсанты, включая злостного “академика” сдали теорию вероятности.

Дежурный вернулся на факультет. Дежурство пришлось на выходные дни, народу на факультете осталось мало, кто в увольнение ушел, кто на училищные танцы, поэтому работы у дежурной службы было не много. Приняв доклады дежурных по ротам, Толик решил еще раз пройтись по факультету. Не торопясь, он прошел по этажам, причем главной целью этого похода, конечно, было не наведение порядка на вверенном ему факультете, а желание “убить” так медленно идущее время. Проходя мимо первого факультета, Анатолий машинально свернул к соседям.

В училище было два факультета – минно-торпедный и ракетный. Факультеты жили дружно, изредка беззлобно подкалывая друг друга. Выпускников первого факультета иногда направляли в ракетные части сухопутных войск. Хотя это бывало не часто, будущие минеры назвали курсантов-ракетчиков “сапогами”. Будущие ракетчики в долгу не остались и нарекли минеров “маслопупами”, потому что кителя на их животах были всегда замаслены. Минеры это объясняли тем, они имеют дело не с бездушными многометровыми железяками, именуемыми ракетами, а с душевными существами – минами и торпедами. Поэтому обслуживание ракетного оружия осуществляется в перчатках и “намордниках”, так на флоте называют средства защиты органов дыхания, а проще – респираторы. С минами же нужно обходиться с нежностью и любовью, ведь в “минном деле как нигде – вся загвоздка в щеколде”. Главными приборами и механизмами при уходе за минами являются не осциллографы и тахеометры, а двенадцатикилограммовая кувалда и ключ 42 на 56. В общем, посмеивались друг над другом, но жили дружно. Правда, были на минно-торпедном факультете три достопримечательности – Паша, Маша и Аркаша, предмет белой зависти ракетчиков.

Мичман Павел Бухмацкий исполнял обязанности главного снабженца факультета. На его плечах лежала обязанность снабжать курсантов всем, что им требовалось для службы, отдыха и других дел. Худого телосложения, высокий, постоянно сутулящийся, на все приказания и просьбы он неизменно отвечал “Бу сделано”. Надо отметить, с обязанностями своими мичман справлялся великолепно, но исполнял он только приказания начальника факультета капитана 1 ранга Иевлева. Курсанты шутили, что если начфак прикажет Бухмацкому добыть для факультета слона, он исполнит это запросто. Приказы и приказания всех остальных начальников Паша, ответив свое неизменное “Бу сделано”, тут же напрочь забывал.

Вторая достопримечательность, Мария Михайловна, в простонародии “Мармех”, отвечала на факультете за вещевое снабжение курсантов, сюда входило одевание и обувание будущих подводников, смена постельного белья и обеспечение их банно-мыльными принадлежностями. Курсантское радио утверждало, что “Мармех” начала работать в училище еще до его образования. Обладая феноменальной памятью, она помнила размеры одежды и обуви всех курсантов, обучающихся на факультете. Еще одной уникальной ее особенностью была способность определять, находится курсант в честно заслуженном увольнении или он самовольно оставил училище и находится в самовольной отлучке. Встретив на улице курсанта, а жила она рядом с училищем, как раз на тропе самовольщиков, Мария Михайловна на следующий день просила курсанта помочь ей навести порядок в баталерке, а иначе грозила донести о самовольщике начальству. Курсанту приходилось оказывать женщине помощь. Правда притягивала его в баталерку, конечно, не угроза Мармех, на донос она никогда бы не пошла. Да и в училище уже давно сложилась традиция “не пойман – не самовольщик”, а что кто-то кого-то где-то видел не важно. Не привели за руку самовольщика к дежурному по училищу, значит, самоволки не было. К тому же, всегда найдется товарищ, который, честно глядя в глаза начальству, подтвердит, что подозреваемый в самовольной отлучке все время находился в училище и изучал основы марксизма-ленинизма. Ни у кого из начальников не хватило бы духу не поверить в важность данной дисциплины и в то, что для курсантов она имеет “первостепенное” значение. Привлекала курсантов в баталерку к Марии Михайловне ее молодая помощница – Анечка. Здесь можно было пофлиртовать с ней, невзначай коснуться ее молодого тела плечом, а если повезет, то и чем-нибудь другим.

Очень нравилось ребятам как еще совсем не испорченная девушка краснеет от шуток старшей баталерши.

– Я тебе сколько раз буду повторять – не тряси ты простыни на Аньку, она же забеременеет, – ворчала Мария Михайловна на курсанта, принесшего на смену постельное белье взвода, – На меня можешь трясти, у меня уже давно иммунитет от ваших сперматозоидов образовался.

Аннушка, вспыхнув ярко красным цветом, с криком:

– Ну, Мария Михайловна! – выскакивала из баталерки под дикий хохот будущего военмора.

Еще Мария Михайловна, прожив с родителями в городе во время блокады, очень боялась войны, и каждый громкий звук вводил ее в волнительное состояние.

Ленинград, как известно, морской город, одних только высших военно-морских училищ в городе было пять, училище вспомогательного флота, да еще гражданские мореходки. В Кронштадте целая дивизия учебных кораблей базировалась. На судостроительных и судоремонтных заводах строились и ремонтировались подводные лодки, надводные корабли, вспомогательные и гражданские суда. Люди в морской форме в городе встречались на каждом шагу, причем форму морскую любили и сами моряки и жители города, с восхищением смотревшие на бравых военморов, которые в трудную “минуту” всегда приходили на помощь гражданскому населению. А трудных “минут” у города было достаточно, то наводнение затапливает складские помещения и надо городское имущество спасать, то эшелоны с продовольствием прибудут и необходимо их разгружать, то еще что-нибудь. Да и порядок с моряками был обеспечен.

Поколения флотских офицеров менялись. Старшие уходили на пенсию, а затем и в мир иной, на смену им приезжали с дальних гарнизонов новые военно-морские специалисты. Курсантов привлекали к обеспечению похорон. Дело было не очень приятное, но нужное и относились к нему курсанты с должным уважением. Обеспечение похорон сводилось к построению взвода во главе с офицером и знаменоносцем у могилы. По команде офицера склонялось Знамя, а взвод, под траурную музыку, совершал троекратный залп из автоматов холостыми патронами. Затем офицер проверял оружие и курсанты возвращались в училище. Настроение, конечно, после таких мероприятий было не праздничным, поэтому возвращались всегда молча, без обычных шуток и подколов.