Светлана Костенко - Гражданская жена с ридикюлем

Юра чувствовал себя еще более неуютно, чем Офелия. Она-то в этом доме была хотя бы в статусе гражданской жены. А у него вообще не было никакого статуса. Бывший муж новой жены бывшего мужа йогини. Это даже не любовный треугольник. Это уже квадрат или, судя по многогранности отношений, параллелепипед. Такие мысли роем клубились у Юры в голове. Он планировал сразу по приезду взяться за дело, начать переоборудовать усадьбу Матвея под экоферму. Присутствие йогини портило все планы.

А Матвей все не появлялся. Юра уже хотел было сам пройтись по деревне, поспрашивать, куда делся его закадычный товарищ, как вдруг калитка во дворе с шумом распахнулась. Во двор вошла толпа деревенских жителей: Матвей, его сестры, их мужья, какие-то ранее не виданные Офелией бабки склочного вида. Вся эта компания возмущенно ругалась вслух и бесцеремонно ворвалась в дом.

– Монька, растудыт твою туды, ну-ка иди сюда, богиня-йогиня! – крикнула с порога самая бойкая бабка.

Не дожидаясь появления йогини, вся толпа решительно прошла в спальню. Офелия подскочила, пристроилась позади толпы и пошла вместе с ними. Юра немного посидел, подумал, юркнул в свою комнату и закрылся там.

Родственники наперебой ругали йогиню и требовали, чтобы она убиралась в город. Больше всех кричали сестры и бабки, а мужики только поддакивали на фоне. Йогиня попыталась сбежать, но толпа ее не выпускала. Бойкая бабка кричала, что больше не даст в обиду Матвея. Одна из сестер корила йогиню за то, что она опозорила мужа, сбежав в город со своим хахалем. Йогиня металась, но молчала. Спорить с толпой она не решилась.

Она пробовала заткнуть уши, но бойкая бабка рассердилась, схватила первое, что попало в комнате под руку, и замахнулась на йогиню. Это был ридикюль Офелии. Йогиня увернулась, схватила сумку с пола и выкинула ее в окно. Потом запустила в бабку мандалой. Один из мужиков, в попытке поймать мандалу на лету, упал на бабку. Йогиня сделала попытку выскочить из комнаты, воспользовавшись моментом, но споткнулась об ногу упавшей бабки и упала на мужика, который, как вторая половинка бутерброда, все еще лежал на бабке и вставать не торопился. В этот момент кто-то огрел йогиню подушкой по голове. Та завизжала и вцепилась в волосы одной из сестер Матвея. Тот попытался убрать руку йогини от головы сестры, но ему тут же случайно прилетело кулаком по носу от другого родственника.

Офелия, чудом увернувшись из-под чьей-то горячей руки, побежала в кухню звать на помощь Юру. Но его не было! Она схватила веник и кинулась в «горячую точку» одна. Кого-то она оттаскивала в сторону, кого-то отгоняла, хлеща веником по спине. Кому-то пару раз прилетело по голове ее твердой рукой. Йогиню она выволокла за волосы в сени и отправила искать ридикюль. Поочередно она разогнала всю толпу, командным голосом приказала всем родственникам отправляться по домам, пообещав вдогонку, что они сами здесь разберутся.

Родственники нехотя расползались. Чувствовалось, что они совсем не против были поскандалить еще пару часиков, и утренняя разминка в виде драки для них вполне обычное дело. Через несколько минут Офелия, Матвей, Юра и йогиня сидели за столом в кухне и молча смотрели друг на друга.

– Я не против съехать отсюда, если мне отдадут половину денег за дом! Это совместно нажитое имущество, – первой заговорила йогиня, параллельно распутывая всклоченные волосы.

Матвея перекорежило от этих слов, он хотел было поспорить о том, кто у них в семье работал и наживал совместное имущество. Но Юра многозначительно наступил ему под столом на ногу. Матвей перевел взгляд на Юру, тот подмигнул ему и сказал, что всем надо успокоиться, хорошо подумать и все обсудить. Подсуетился, откуда-то достал бутылку крепкого напитка и предложил выпить за мирные переговоры. Через час компания немного успокоилась. Все расслабились, хотя по-прежнему сидели молча. Офелия решила спросить:

– Сватья, а как тебя родственники называют? Что за странное имя Монька?

– Я Монна! – гордо ответила йогиня.

– Кто? – Юра с Офелией спросили одновременно.

– Монна! В честь Монны Лизы меня назвали.

Матвей хмыкнул, покачав головой. Офелия с Юрой переглянулись. Юра вдруг громко засмеялся и сказал:

– Так это же практически ДездеМонна получается! И Офелия у нас есть. Вот почему в семье шекспировские страсти кипят!

Юра опять громко засмеялся. Присутствующие недоуменно смотрели на него. Юра понял, что никто из них Шекспира не читал.

Ура! Продолжение!!! Надеюсь, Офелия разрулит ситуацию с жильем!!!

Ирина Ольнева/Яндекс. Дзен

Рано утром Матвей Петрович отправился в рейс в город. Офелия соврала, что страшно соскучилась по детям, и отправилась вместе с ним. Автобус был полупустой, и Матвей усадил свою жену на хорошее место у окна. Он пытался быть любезным и галантным, но чувствовалось, что вся эта история с Монной его сильно напрягает. Жил себе мужик в гордом одиночестве, нашел женщину работящую. И тут на тебе, явились, не запылились, и ее бывший муж, и его бывшая жена. Офелия, глядя в окно, думала примерно так же, только через ее мысли то и дело проскальзывали нецензурные выражения. Она сама удивлялась, сколько бранных слов она, оказывается, знает.

Предлог про детей Офелия, конечно, выдумала. На самом деле она ехала в город на разведку. Хотела понять, нельзя ли ей как-то вернуться в свою квартиру. Хотя бы на время, пока из дома Матвея не съедут непрошенные жильцы. Где-то в глубине души она надеялась, что ее дочь Оксанка и зять Димка будут не против, если она с ними поживет. Но уже с первых минут визита в собственное жилье она поняла, что дети ей не рады.

На часах было 10 утра, Офелия открывала дверь своим ключом, наивно полагая что молодежь уже ушла на учебу. Однако они оба вышли в прихожую, услышав скрежет ключа в замочной скважине. Димка был в семейных трусах. Одной рукой он потирал глаза, второй почесывал живот. Оксанка вообще была без одежды, встречала незваную гостью, закутавшись в простыню.

Офелия неуверенно вошла в свою квартиру и даже застыла ненадолго, озираясь: туда ли она попала? По всей квартире были разбросаны вещи, в кухне валялись горы каких-то пустых картонных коробок из-под еды быстрого приготовления. В раковине высилась гора посуды. В комнатах явно прослеживались следы недавнего пребывания гостей и бурной вечеринки с возлияниями.

Офелия растерялась. С одной стороны, она была шокирована, с другой не знала, что делать. Она настраивала себя на то, чтобы быть мудрой тещей, не лезть к детям со своими советами и замечаниями. Но сейчас внутренний червяк недовольства настоятельно рекомендовал ей положить в ридикюль что-то тяжелое и отлупить сначала Оксанку, а потом ее спутника жизни. Поймав ее недовольный взгляд, Оксанка сказала: