Ал Райвизхем - Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!

Клинок Подлого Патрика молча прыгнул ему в руку и отразил выпад Отоса так, что граф де Ла Фер рухнул на стол, где лежал чей-то кошелек. Но доблестный Отос тут же вскочил, намереваясь раскроить мерзавцу голову.

- Я тоже узнал тебя! Ты тот самый дворянин, которого хотели повесить за то, что спал с дочерью некоего Холмса с Бейкер-стрит, и который занял у меня полфунта на покупку лопаты. Брось шпагу и верни полфунта, я все прощу, а проценты будешь должен, а?

- Опустите шпаги, друзья, - повелительно изрек Карл II, нюхая кокаин, писклявым от кайфа голосом.

Благородный граф де Ла Фер после недолгого раздумья отступил на шаг и опустил шпагу, а затем быстро поднял пистолет и спустил курок.

- Ы-ы, - только и успел сказать бывший финансовый менеджер. Сползая по стене, он схватился за Библию, желая спасти душу перед смертью, но раскрыв ее, он поразился так, что тут же умер, намертво схватившись за священную книгу. Оторвать его скрюченные пальцы было также невозможно, как добиться продолжения рода от старого импотента.

- Что Вы наделали, граф, - воскликнул Карл II, выталкивая Подлого Патрика в окно, вместе с Библией.

- Я всего лишь хотел защитить Вас от вора, Ваше Величество, - смиренно заметил Отос, перезаряжая свой верный парабеллум. – Кстати, у Вас ничего не пропало?

- Кошелек! Здесь только что лежал мой кошелек – завопил будущий король Англии, показывая на пустой стол.

Отос лишь слегка пожал плечами.

- Благородный Отос, некоронованный ниндзя, граф де Ла Фер, у меня еще много имен, - заорал Отос, вращая длинной шпагой над головой, - К Вашим услугам, - с этими словами он задел старую чугунную люстру и та, рухнув на пол пробила в нем дыру. Снизу раздался крик (Карл II жил на втором этаже).

- Спасибо, друг мой, я ценю Ваше бескорыстие, - растерянно сказал Карл II.

Бескорыстный Отос кивнул, сказал «угу», налил стаканчик вина и, опрокинув его, ушел, громко стукнув дверью так, что она разлетелась пополам.

Вернемся же к Д’Арнатьяну. Он скакал в это время по направлению к замку Потроса, напевая старую песню:

Если к этому добавить, что когда Д’Арнатьян пел, то аккомпанировал себе выстрелами по кустам, то можно понять, почему бесстрашные бандиты, хозяйничавшие в этих краях, не боявшиеся нападать на пять – десять безоружных путников, не решились напасть на воинственного лейтенанта мушкетеров.

Подъехав к воротам, Д’Арнатьян поднял булыжник и начал молотить им по железным дверям замка Баллон, надеясь, что Потрос спит и видит хороший сон.

Окошко в воротах приоткрылось, и чей-то противный голос посоветовал Д’Арнатьяну просить милостыню в соседнем замке. Так как Д’Арнатьян в ответ нанес несколько мощных ударов, то тот же голос проинформировал, что сейчас выйдет его господин и всех нахрен заколет, зарубит и еще что-нибудь в этом роде. Гасконец, тем не менее, продолжал молотить булыжником по воротам. Затем голос посоветовал составить завещание и оставить все некоему Мушкетону.

- Умри! – зарычал чей-то голос сзади.

Гасконец лег на землю и откатился в сторону за долю секунды, показав, что имеет опыт сражений с подобными противниками. Откатившись, он увидел грузного седого здоровяка с красным от частого употребления алкоголя носом и повязкой полицая на руке, который проколол своей шпагой ворота и страшно ругался по поводу всяких там недоносков, которые увертываются в последний момент от шпаги, вместо того, чтобы принять смерть как мужчина.

- Потрос! – со слезами искренней радости на глазах, вскричал Д’Арнатьян, узнав боевой почерк друга, с которым дрался плечом к плечу не в одном темном переулке.

Слезы показались и в глазах Потроса. Слезы радости и огорчения одновременно. Радости оттого, что встретил своего старого друга, от которого надеялся узнать пару-другую новых нечестных приемчиков в фехтовании. Огорчения оттого, что он уже давно никого не «приквакивал» своим излюбленным приемом – «терц в спину».

- Я так и думал, что это ты, - безо всякого энтузиазма, сказал Потрос, жуя пончик. – Я рад, да, именно это я и хотел сказать, да! – тупо повторил наш толстый герой, оглядывая окрестности зорким взглядом прожженого бизнесмена. Ворота замка тем временем распахнулись, и показался толстяк с гробом и лопатой на плечах.

- Господин барон, этого, где зако… - он осекся, бросил лопату, затем раскрыл гроб, открыл борта и получился небольшой столик для газет. – Шевалье Д’Арнатьян, как я рад Вас видеть, - фальшиво, чуть ли не плача, сказал Мушкетон и тут же получил под зад носком бывших сапог посла Англии.

- Ты что, хочешь сдать еще один экзамен в русскую рулетку? – насмешливо спросил гасконец, делая вид, что ищет свой верный «Смит и Вессон Кингсайз».

Мушкетон с воплем убежал, причитая:

- Не тот день я выбрал, чтобы бросить колоться наркотиками.

Друзья вошли во двор замка. Д’Арнатьяну сразу вспомнились события прошлых лет, когда он увидел грязные дорожки, заплеванные урны, старые окурки и пустые бутылки. На самом замке висел старинный герб рода дю Баллонов: широкоплечий человек, закалывающий своего врага в спину. Рядом с ним висел новый баронский герб Потроса: Потрос, занимающий деньги в долг.

Тем временем, оригинал пригласил Д’Арнатьяна отобедать с ним, чем бог послал.

На обед бог послал Потросу шашлык из соседских баранов, жареного медведя, убитого в соседском лесу и тридцатиоднолетнее вино из того виноградника, который Потрос аннексировал у соседей еще тридцать один год назад и потом еще судился из-за него десять с половиной лет назад. Суд, правда, повелел вернуть захваченные Потросом территории, однако за двадцать лет Потрос выкопал и пересадил все, даже землю, оставив после себя большой овраг, глубиной десять метров.

- Послушай, ты паршиво выглядишь, - сказал Потрос с явным удовольствием, глядя на старого друга.

Гасконец хмыкнул, запил шашлык вином и, поглядев на Потроса, ответил:

- Спасибо, и тебе того же. Кстати, хочешь вложить деньги и получить триста и более процентов? – не делая ни единой паузы между предложениями, как ни в чем не бывало, спросил Д’Арнатьян, увидев большой несгораемый сейф, стоявший в соседней комнате.

Потрос закрыл дверь в соседнюю комнату на ключ и закричал, одновременно качая головой и тряся руку Д’Арнатьяна:

- Конечно, конечно, и более, и более, желательно еще более!