Альбина Снежинская - Безразмерный спецназ

Летним солнечным утром на автостоянке прохожие, замедляя торопливый шаг, с любопытством и легкой усмешкой оглядывая одну весьма приметную группу мужчин. Всех их объединяло одно: дорожную кладь держали одинаково пухлые ручки, а ремешки и молнии едва сдерживали напор одинаковых пивных животиков. Александр Парнас и Виктор Арсеньев, увешанные многочисленными сумками и пакетами, пришли на вокзал последними и тут же растворились среди однородной массы.

– О, Игорек уже здесь! – обрадовался Арсеньев. – Смотри Санька, наш почти народный артист кепочку надвинул, очечки насадил, думает, люд честной его не узнает.

– Тихо ты, – шикнул на сатирика Игорь Харченко, его давний друг и по совместительству исполнитель многих его монологов, – знаешь, пару раз сверкнул талантом на экране, и вот они все прелести славы! Вчера от трех мужиков еле отбился, думал, они меня сейчас так отштукатурят, под евроремонт, а как оказалось, узнали, до двери под белы ручки довели и еще в карман бутылку водки сунули.

– Да, теперь тебе и на выпивку тратиться не придется, – засмеялся Арсеньев.

– Там, куда нас везут, вряд ли нальют. И как я только повелся на вашу идейку! – Харченко надвинул кепку почти на нос. – Посмотри, над нами уже смеются.

– Что, мужики, приехали на финал конкурса толстяков? – крикнул в их сторону худощавый прохожий, белозубо улыбаясь сам себе.

Эта шутка могла бы лишить его двух-трех элементов лучезарного блеска, но тут к толстякам подошел здоровяк в камуфляже и зычно прокричал:

– Внимание на меня! От имени персонала нашей лечебницы «Похудей-Ка» без лишних слов скажу: мы рады, что вы доверились нашим добрым и таким опытным рукам!

Все с любопытством и некоторой опаской посмотрели на «опытные» руки, больше всего напоминавшие тяжеловесные гири и притихли.

– С этого момента и до конца срока вы поступаете в мое полное распоряжение! Допускаю обращения «старшина Кузьмин» или «товарищ Кузьмин». На этом знакомство окончено, вопросы отставить, всем строиться для пересчета! Снять шапки, буду считать по головам!

– Это недопустимо! – возмутился прилизанный мужчина, нервно поправляя бабочку на покрасневшей шее. – Меня, лучшего психиатра страны, как бессознательное животное по головам считать, да я…

– Считаю по главному: мужиков – по головам, депутатов – по мандатам, а ты кто у нас? ага, номер тринадцатый, психолог по фамилии Бубликов…

– Я – тринадцатый?! Почему тринадцатый?! Не хочу! Не буду!

– Так ты тринадцатым пришел в контору записываться, я тут причем! Тьфу, со счета сбился, заново начинать придется. Так, раз, два… все сорок на месте! – старшина, не обращая внимания на ворчащего психиатра, сверился со списком. – А теперь по местам! Вещи – в багажник, остальное – в автобус!

«Остальное», пыхтя и толкаясь, дружно кинулось занимать лучшие места.

– Знаешь, мне все это напоминает счастливое, беззаботное детство, – радовался Александр, – каникулы, выезды за город, пионерский лагерь…

– Лагерь, вот это точно, только не для деток! – заворчал Харченко. – Если бы вы мне раньше сказали, что адресок лечебницы дал Склизский…

– Слизский!

– Этот скользкий тип! Я бы умирать стал – не поехал! Ох, чувствую, не увидит больше столица моих аполлонских телес.

– Видишь, мы еще отъехать от дома не успели, а ты уже остротами сыплешь, – тихо засмеялся Саша, любуясь на ускользающий за окном зеленый пейзаж. – Вы только посмотрите, какие с нами колоритные персонажи едут, один зануда в бабочке на целую главу потянет. Ну, хватит уже дуться, Игорек, подсаживайся поближе, обедать будем, что мы как бедные родственники сидим, посмотрите, народ уже вовсю перекусывает.

Действительно, в автобусе все дружно жевали, громко шурша разноцветными пакетами и бумажными обертками. И вдруг по автобусу, сбивая расставленный в проходе багаж, пронесся взлохмаченный двухметровый детина.

– Поворачивай назад, – закричал он водителю, – вези на вокзал, я там сумки с едой забыл!

– Одумался, – засмеялись все, – их давно добрые люди прибрали.

– Как же так? Там ведерко малосольных огурчиков, блинчики с мясом…

– Да не переживай ты, подсаживайся к нам, – неожиданно предложил Арсеньев. – Как звать-то тебя, богатырушка?

– Гоша! Магнитов! Музыкант!

– А я Виктор, бригадир!

Саша с изумлением посмотрел на друга.

– Зачем ты назвался бригадиром? – прошептал он.

– Так из этого верзилы музыкант, как из меня бригадир! Шутка это.

Гоша растерянно почесал затылок, потом махнул рукой и, придвинув к дружной троице чей-то большой чемодан, боязливо примостился на него, загородив весь проход. К нему потянулись руки с бутербродами, кусками колбасы и выпечкой, он быстро утешился и до самого аэродрома не проронил ни слова.

В самолете Гоша пристроился рядом с новыми знакомыми. Кукурузник трясло и качало в разные стороны, а за бортом что-то противно и устрашающе поскрипывало. Все в страхе притихли, и тут уже знакомый всем противный голосок проблеял:

– Интересно, а когда нам выдадут парашюты?

– Что, кто-то уже решил выйти? – сверкнул взглядом Кузьмин. – Для такого случая один найдем! Ну, кого высадить?

– Меня, меня высади! – подскочил Магнитов. – Мужики, я тещу в холодильнике оставил!

– Она, поди, сопротивлялась! Или не живая была?

– Там ей и место! Приедешь – разморозишь!

– Ох, бедная мама! Комнату себе холодильную соорудила, спала там, чтобы не стареть, хотела еще долгие годы радовать нас своей любовью, а я сгубил её – забыл утром морозильник открыть! – запричитал Гоша.

– Успокойся, жене позвони, – посоветовал кто-то.

– Жене? Так она в террариуме, принимает роды у Маруси, восьмиметрового удавчика! Пять дней уже трубку не берет, очень трудный случай – это ведь первая беременность у малышки!

– А дети есть?

– Сын. Но он сейчас далеко, в тундре.

– Оленей гоняет?

– Нет, выслеживает снежного человека! Говорит, их только летом можно подловить, когда у них брачный период проходит. Они тогда забывают про всякую осторожность…

– Да, тяжелый случай, это я о семье. Ладно, не мечись по салону, решим твою проблему! Сейчас нашим ребятам из охраны позвоню – вмиг тещу твою разбудят, накормят и обогреют, говори адресок, – нажимал кнопки телефона Кузьмин. – Все, уже выехали! Так что прошу всех успокоиться и…

– Спасите! Здесь дыра в полу – сейчас меня наружу засосет! – заверещал психиатр.

Пассажиры повскакивали со своих мест, испуганно глядя в угол: оттуда, перекрывая солнечные блики, бил яркий луч света!

– Всем замереть! Не раскачивать самолет!

Кузьмин спокойным шагом пересек салон.

– Кто прожектор включил! – сердитый взгляд старшины уперся в красную бабочку. – Тут только ты сидел! Сам включил, и еще панику разводишь! Ох, лучше бы вместо магнитных харчей мы тебя на вокзале забыли! Натерпимся с таким паникером! А вообще, чей это фонарь?