Елена Дымченко - Шаман. Старушка и алабай. Часть вторая

Дед Степан отложил косу.

– Да, было дело, помню. Говорю же, коза эта такая шебутная да норовистая, что сам дьявол.

– Я пойду в огород, огурцы дополиваю, а ты уж встреть их.

– Иди, иди, не боись, встречу.

Баба Света пошла на огород, а дед Степан снова взялся за косу.

Через некоторое времяза забором раздался Петькин крик:

– Светка, Степан, выйдите-ка!

– Что-й там случилось-то? – подскочил дед Степан и, бросив косу, выбежал на улицу.

Дед Петька, злой как чёрт, стоял посередине дороги; в руках он держал конец верёвки, а другой конец был обвязан вокруг шеи их козы Катьки.

– Степан, чтоб я эту вашу полоумную Катьку больше у себя в стаде не видел! – закричал он, сверкая глазами. – Паси её сам, никакой управы на неё нет. Все козы как козы, а этой вечно неймётся. Умелась сегодня куда-то, да Варьку Пантелеевны с собой увела. Пришлось стадо бросать и их искать, хорошо, все не разбежались… Не вводи в грех, а то ведь сам её прибью!

– Чего разошёлся-то, понял я, дурная она, знаю, а ты…

Дед Степан прервал начатую фразу и с удивлением уставился на Петра. Тот вдруг, побелев, застылна месте, глаза его расширились, в них был ужас.

– Петька, ты чего? Горячка тебя, что ли, догнала? – не на шутку перепугался дед Степан.

– Сзади… сзади… – прохрипел Пётр. – Обернись, только медленно.

Дед Степан, почувствовав холодок в груди, медленно обернулся. За его спиной стоял Дружок и внимательно, не отрываясь, смотрел на вытянувшегося в струнку Петра.

– Так это Дружок наш, – облегчённо вздохнул он. – Светка вчера привела, теперича у нас живёт. Это я, наверное, калитку не прикрыл, когда выскочил на твой крик, вот он и вышел. Чего застыл-то?

– Забери свою козу, – шёпотом сказал Пётр и выпустил конец верёвки из рук. – Быстрее.

Он легонько оттолкнул Катьку от себя; она, отойдя шагов на пять, развернулась и, наклонив голову, с разбегу боднула его в ногу, затем, видимо, совсем ошалев, поскакала вдоль улицы.

– Вот же зараза! – вскрикнул дед Степан и бросился вдогонку за козой. За ним потрусил Дружок.

Катька вдруг остановилась как вкопанная, потом, мотнув головой, начала боком скакать на одном месте. Пока она выписывала свои кренделя, к ней не спеша подбежал Дружок. Обогнав, он перекрылей дальнейший путь и остановился.

Коза, заметив его присутствие, завершила свои прыжки и замерла. Пёс сделалк ней шаг, и она опрометью бросилась бежать от него в направлении своего дома. Тот двинулсяследом, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.

Когда коза поравнялась с дедом Степаном, он попытался её перехватить, но Катька, увернувшись, пронеслась мимо.

Дед Пётр, успевший сделать лассо из верёвки, прицелился и ловко накинул его на шею беглянки. Катька упрямо рвалась скакать дальше, но пастух крепко держал свой конец верёвки.

– Попалась, мерзавка! – торжествовал он.

Передав верёвку подоспевшему деду Степану, он, матерясь и потирая травмированную ногу, добавил:

– Вот же дьяволица… Я бы на твоём месте зарезал бы её давно, это же светопреставление какое-то, а не животина. Такой скверный нрав, такой злобный, просто диву даёшься.

– Да уж, вся в папаньку своего, Борьку, тот-то уж точно – исчадие ада, никому проходу не даёт; как с ним Семёновна управляется, ума не приложу, – ответил, пытаясь отдышаться, дед Степан. – Вот ведь пробежку мне устроила, поганка.

– Где Светка алабая-то тут у нас нашла? – спросил, закуривая, дед Пётр.

– Какогоалабая? – не понял дед Степан.

– Какого, какого, вот этого, – показал тот глазами на Дружка, который, подойдя к стаду, улёгся на траве, не спуская с него глаз.

– Дружок его зовут, что за алабай, не понимаю, – пожал плечами старик и, сунув папиросу в рот, начал хлопать себя по карманам в поисках спичек.

Пётр достал зажигалку, выбил огонь и поднёс ему:

– Дружком это вы его назвали, а алабай – это собачья порода. То есть Дружок ваш – алабай, видел я таких псов, по Рассее-то поносило меня.

Степан, зыркнув из-под бровей на Петра, чуть помедлил, но всё же прикурил от предложенной зажигалки.

– Алабай, говоришь? Я думал, собака и собака, просто большая очень. Раз порода у него есть, значит, не на дороге родился, откуда ж он взялся-то у нас?

– Вот не знаю, в городах много собак, брошенных без присмотра, шляется, и пород, каких хочешь, а чтобы здесь… – пожал плечами Пётр. – Может, кто-то завёз в лес да бросил, он и прибрёл к нам сюда.

– Как это, привёз и бросил? – удивился дед Степан. – Это ж как такое возможно – живую душу на погибель оставлять?

– Ох, Степан, просидел ты тут в деревне всю жизнь, козёл Борька у тебя – самый страшный злодей, а я вот насмотрелся всякого, на что люди-то способны, не приведи господи.

Оба тяжело вздохнули.

– Ну, алабай так алабай, – туша окурок сапогом, сказал дед Степан. – Пёс хороший, умный и помощник вон какой, так что алабай он или нет, для нас без разницы, да и Светка к нему прикипела. Дружат они, – усмехнулся он.

– Я тебе к тому, что порода эта – пастушья. Она и выведена для того, чтобы коз и овец пасти. Видел, как он твою полоумную Катьку-то развернул? А сейчас, смотри, что делает, – Пётр показал рукой на приглядывающего за стадом Дружка. – Или, думаешь, это случайно вышло?

Дед Степан посмотрел на Дружка, не спускавшего глаз с коз и овец, и почесал в затылке.

– И чо? – спросил он.

– Чо-чо, ты когда пастушить-то пойдёшь?

– Через неделю моя очередь, в среду, получается.

– Так возьми его с собой, Дружка-то вашего, и посмотришь, далеко ли твоя суматошная Катька от стада ускачет, если её раньше, конечно, никто из мужиков не прибьёт, бестолочь эту, – сплюнул себе под ноги Пётр. – Я тебе дело говорю.

– Ну, поглядим, он, похоже, старый, или больной, ходит-то не очень, куда ему за Катькой угнаться, – засомневался Степан.

– Да не такой и старый, вроде, просто худой, так откормите за неделю как раз, я вам ещё косталык-то притащу, козу свою резать собираюсь, так и откормим потихоньку, – хлопнул его по плечу Пётр. – Не сумлевайся.

– Дед Степан, а дед Степан! – послышался неуверенный голос.

Старики обернулись и увидели Кирилла, который опасливо косился на Дружка, не решаясь подойти ближе. В руках у него был пакет с чем-то явно тяжёлым.

Заскрипела калитка, и из соседнего дома вышла Стешка. Присев на скамейку, она начала лузгать семечки, с интересом поглядывая на компанию, собравшуюся на улице.

– Вот принёс я, что обещал, – сказал Кирилл и прислонил пакет к забору.

Стешкины глаза заблестели.

– Принёс? Ну, добре, помни наш уговор, – недовольно косясь на неё, сказал дед Степан. – Иди уж, сам заберу.

Парень кивнул и поспешил удалиться.

– Чего он там тебе притаранил? – послышался голос Стешки.