Валерий Шпаковский - Байрон

– «Петро знаешь, как в армии говорят про таких». —

– Как? —

– « Хохол-без лычек, как хрен без яичек!» .

Петро, парень в принципе незлобивый и добродушный, весело рассмеялся, типа да – «мы, мол такие», и пошёл чистить лук.

Затем Командир зашёл в 6-кроватную комнату № 218, где сам жил раньше на 1-м курсе, пообщался с одногруппниками на тему посещаемости занятий и будущих экзаменов весенней сессии, по секрету сообщил им, что Петро на кухне уже дожаривает картошку с салом и луком пусть приготовят вилки и ложки, а то сами знаете «кто не успел – тот опоздал», только сковородка станет на стол, тут же будет пустая, спустился на первый этаж и вышел из здания.

У входа в БКК висела большая синяя табличка с надписью по-украински « Студенческий гуртожiток». Командир долго никак не мог привыкнуть к этому гуртожитку, общага она и есть общага или общежитие, а тут гуртом живём значит. В русскоязычном Харькове часто попадались названия на украинской мове или суржике, к которым надо долго привыкать: панчохи и шкарпетки, идальня, а большое количество перукаренприводило поначалу в недоумение, зачем так много пекарен, пока не понадобилось пойти постричься.

Напротив, красного здания БКК где, даже водосточные трубы, были покрашенны в красный цвет, высилась белоснежная громада здания Дворца Студентов с колоннами,куда мы ходили на концерты, танцы, кино и выпускные банкеты, а слева за забором возвышались громады куполов Свято-Иоанно-Усекновенского Храмас одноименным 1-м городским кладбищем города Харькова. Да, не удивляйтесь. Все услуги рядом! Вот так и жили здесь, мы – студенты 70-х годов.

Кладбище считалось престижным в Харькове, храм строил знаменитый архитектор А. А. Тон в 1845–57 годах, было местом упокоения харьковской знати, интеллигенции, купечества, государственных и политических деятелей, деятелей культуры и искусства.

«До середины 1970-х Иоанно-Усекновенское кладбище поражало воображение прохожих хотя изрядно обветшалыми, но всё ещё великолепными дворянскими склепами высотой с одноэтажный дом и целыми аллеями с прославленными фамилиями».

Но его решили сносить, закрыли после войны, а в наши студенческие годы его постепенно разбивали, оставляя могилы выдающихся людей, туда часто студенты любили ходить гулять, рассматривая красивые обелиски, а иногда чего греха хранить, устраивали там небольшие студенческие пирушки с портвейном и прочими напитками, так как в «гуртожитке» был «сухой закон». Случались там конечно и акты вандализма при раскопках могил, любители старины искали артефакты, ордена, старинные монеты и предметы, а студенты медицинских вузов считали за честь притащить отсюда черепа и кости в свои общаги.

Хотя первым актом вандализма отметились гитлеровцы во времена Великой Отечественной войны, когда лётчики Люфтваффе в 1941 году разбомбили здесь могилу знаменитого конструктора советского танка Т-34 Михаила Ильича Кошкина, ведь Гитлер объявил Кошкина своим личным врагом уже после его смерти.

Позже уже в 80-х годах прошлого столетия там построили Спорткомплекс ХПИ и разбили Молодёжный парк с рестораном,прозванным горожанами «У покойничка», в описываемое время уже появившиеся тогда предприимчивые люди открыли небольшое кафе у входа в храм, и его назвали «Могилка»,и цыплята-табака там были отменные, но дорогие для простого студента.

Пройдя мимо Дворца Студентов, повернув на центральную улицу студгородка Командир прошёл в проход на улицу Пушкинскую под аркой основного здания общежития «Гигант», осенью, когда здесь проходят колонны студентов-первокурсников на празднике «Посвящения в студенты»из окон комнат, расположенных над аркой этих первокурсников, обильно поливают водой из всех имеющихся под руками ёмкостей, помнится и его там сильно замочили, пришлось даже бежать в свою комнату в БКК и менять рубашку. За аркой налево расположен основной вход в здание «Гиганта» с большими трудно открываемыми деревянными дверями.

«Гигант» под стать своему имени огромен, проект этого здания в 1928 году был выполнен архитекторами А. Г. Молокиным и Г. Д. Иконниковым. Его первоначальное название- «Дом пролетарского студенчестве № 1».Здание скомпоновано из 10 связанных коммуникационными узлами пяти и шестиэтажных секций с коридорной планировкой. Секции смещены в плане по отношению друг к другу, благодаря чему все коридоры освещены с торцов. Сдержанно обработанные лопатками фасады обогащают выступающие в виде пилонов лестничные клетки. При постройке этого общежития был разработан План санитарного обследования здорового студенчества, предусматривались бани, прачечные, дезинфекционные аппараты, даже небольшой изолятор для кожных и венерических больных. В общежитии проводили санитарную обработку всех поступивших и ежемесячные медицинские осмотры.

Во время войны здание, как и весь студгородок сильно пострадало, но уже в 1947 году его начали восстанавливать и в 1952 году в первые отремонтированные четыре секции вселились первые послевоенные студенты. Когда на 2-м курсе Командир переселился из БКК в Гигант, он иногда долго бродил коридорами ища свою комнату, также и родители, не могли найти нужную комнату, когда приезжали проведать студентов. Эд вообще жил в почти новом общежитии физико-математического факультета № 48-Б ( МБК-Малый Белый корпус, он располагался рядом с № 48-А или ББК – Большой Белый корпус, они были построены из белого силикатного кирпича в 60-х годах, между ними была футбольная площадка, огороженная сеткой). А в прошлом году летом, когда Командир был в стройотряде, а Эд приехал сдавать вступительные экзамены, то несмотря на все инструкции поступать на ЭМ-факультет, он «попался» волонтёрам с физтеха, те показали ему в лаборатории фокус, как лазер прожигает копейку, и он был этим фактом сражён наповал, совершенно покорен и поэтому сдал документы на ФТ. Как Командир его потом «чехвостил» за этот непродуманный поступок, ведь родители хотели, чтобы он был под постоянным бдительным присмотром Командира, как и положено в приличных семьях, но получилось так – как получилось, а Эд был очень рад тому факту, что жил в общаге с иностранцами-арабами, и мог уже на 1-м курсе получать у них какие-то блага цивилизации, в виде привозимых ими западных сигарет, напитков, тряпок. Да и в валютный магазин «Берёзка» они ходили свободно. На ЭМ – ом факультете иностранцев не было!