Михаил Глинин - Внутренняя Абхазия. Сборник заметок с тайными смыслами

© Михаил Глинин, 2021

ISBN 978-5-0053-7301-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все началось с моего поста в Инстаграм от 11 мая 2002 года. Иногда все именно так и начинается. Мир узнает о твоих намерениях. Напишешь какой-нибудь бред, а он потом сбывается, вдобавок оказываясь вовсе не бредом, а тем, что ты искал всю свою жизнь.

Я написал примерно такой текст под фотографией, где сижу с бутылкой вина и изображаю из себя алкаша, застрявшего во времени и пространстве на даче у своего дедушки: «Все мы рано или поздно окажемся на границе с Абхазией, но только кто и когда зависит лишь от обстоятельств, свыше данных нам кем-то очень умным, подобно высшему Я. Обнадеживает лишь тот факт, что Абхазия – это не такое уж и плохое место, если не врать себе о том, кто ты есть на деле самом. Сможешь ли ты сделать шаг и переступить границы? Зависит лишь от паспорта, которым ты обладаешь где-то глубоко внутри. Да, пусть там нет мороженого, но оно и не требуется, если на душе свежо. А правда или радость – это уже не наш выбор, ибо лишь только глупый может обдумывать последний шаг с обрыва». Вероятно, я подразумевал некоторый духовный опыт, с которым каждому из нас (по крайней мере, мне точно) предстоит столкнуться на своем жизненном пути, но точно не знаю. И вот я увольняюсь с работы, покупаю билеты до Сочи и обратно (не без финансовой помощи со стороны моих любимых родственников, за что им искренне благодарен, пользуясь случаем. В конце концов, не каждый же день быть им благодарным), и ненадолго отлетаю к тем самым границам с целью проверки своего внутреннего паспорта.

На улице февраль, на душе нечто среднее между концом января и началом марта, я покупаю скетчбук для заметок, вклеиваю в него открытку для вдохновения, возвращаюсь из арендованного трехкомнатного дворца в мамину квартиру и начинаю свое микро-путешествие, вдохновленный рекламным слоганом, который придумали (или где-то позаимствовали) мои друзья – организаторы туров. Как выяснится позже, именно он станет эпиграфом ко всему путешествию в целом и к этому сборнику заметок в частности.

Также считаю крайне важной необходимостью упомянуть тот факт, что работа над данным трудом, а также труд над данной работой происходили в условиях ожесточенной борьбы за свое творческое возрождение под чутким руководством словечек родом из книги Джулии Кэмерон «Путь Художника». Пользуясь все тем же случаем, вы можете стать свидетелем некоторой духовной эволюции, что едва заметно происходила со мной в процессе работы над сборником заметок, и вдохновиться на вашу собственную эволюцию. Иначе зачем еще тратить время на чтение бреда начинающих авторов?

Пустой лист способен впитать в себя все то, что происходит вокруг, особенно под давлением черной гелевой ручки. Даже самое короткое слово, написанное в состоянии интенсивного присутствия в настоящем, о котором так много написано в умных и не очень книгах, способно передать все то, что происходит.

Дом. Это слово «дом». Целых 3 буквы. Д, О и М. Дом, в котором мне не нравится. Дом, из которого хочется сбежать. Дом, в котором я не хочу жить, но живу и свято верю во все свои страхи, обитающие за его пределами. Дом, в котором беспокойство застыло в воздухе и не выветривается. Дом, в котором нет свободного места. Одним словом, собирай свои вещи и проваливай, но приходи и живи снова, возвращайся, мы тебе здесь всегда рады. Собаку погулять не забудь.

Ровно четыре стены, один потолок и один пол. И небо, бесконечно звездное небо – где-то там, далеко в окне. В старом ковровом покрытии завалялись микрочастицы здравого смысла, но пыли там гораздо больше. Несбывшиеся надежды и куча ненужных старых вещей. Один только шкаф времен СССР чего стоит. Он молча стоит у стены и поглощает в себя все новое, что пытается зайти в эту комнату. Кажется, пора отсюда валить. Свежий воздух не за горами. Он утром в горах. Спускается туда прямо от Бога. Свежий и еще тепленький, как булочка белого в детстве. А еще он есть на морском побережье. И около водопадов. Надо бы им подышать.

В зале застыл запах спящих тел. Здесь люди спят в ожидании своего вылета. Таинственный мрак и полусон, как в подземелье. Они больше никогда не увидят друг друга, но все равно почему-то испытывают дискомфорт, когда подсаживаются на соседние кресла, как будто бы их ожидает большое совместное будущее после этого акта.

Однажды наша земная жизнь прекратится, и каждый из нас окажется в подобном зале ожидания. Это такая промежуточная точка между жизнью земной и жизнью небесной. Но особо предприимчивые могут рассчитывать на круизный лайнер. А те, кто плохо себя вел, уедут на поезде в Читу.

***

Люди застыли в ожидании вылета. Они ждут сигнала, чтобы оставить земные радости и несчастья и отдаться в руки экипажу воздушного судна во главе с командиром корабля, который загадочно что-нибудь скажет о погоде за бортом по громкой связи, а затем повторит то же самое на английском языке с ужасным русским акцентом, как бы выдавливая из себя все эти слова.

Какой из выходов твой? Зависит лишь от билета, на который ты успел заработать при жизни. Разница ощутится лишь по прилету. Кто-то улетит в Сочи, кто-то в Москву, кто-нибудь окажется в Санкт-Петербурге или Калининграде, но лишь немногим посчастливится обнаружить себя в славном городке на восточном склоне Среднего Урала.

Люди застыли в ожидании и ничего не предпринимают, как и обычно. Ожидание смерти – вот чем мы здесь занимаемся. Все эти взгляды у выхода, невысказанное волнение. Посмотрите друг на друга, мы видим это все в последний раз. И вот плотину прорвало, и мы уже направляемся в ожидающее нас воздушное судно под монотонный писк терминала для сканирования посадочных талонов. Все почему-то куда-то спешат, как будто бы есть куда спешить.

Мы идем и видим свет в конце тоннеля. Да и вообще, он весь неплохо освещен. Мы заходим в самолет и включаем режим полета, становясь таким образом недоступными. Но даже если мы отключим его во время полета, то все равно останемся недоступными. В такой форме мы не требуемся проявленному миру, поэтому нас там и не существует, не правда ли? Кто знает.