Елена Шмелева - Карусель историй. Сборник коротких и очень коротких рассказов

…А потом у нас появились попугайчики, кот с ними подружился. И когда пернатая стая летала по комнате, Васька всегда отгонял птичек от аквариума – заботился, чтобы они не упали в воду, ведь стекла сверху уже не было!

Уношусь стремительным движением воздуха, ликуя и восхищаясь, заклиная ветер – себя – продолжать нестись, наполняя природу свежестью живительного пламени, буйством воды, ширью земли и неукротимостью духа, хаосом и порядком, сливая начало и конец в бесконечное кольцо уробороса.

Странствовали два монаха. Старый и молодой. Подошли они к реке. Молодой заволновался:

– Как же мы переберемся на другой берег? Лодки у нас нет, а плавать не умеем.

– Значит, пойдем по воде, – спокойно ответил старый.

– Но ведь мы не можем ходить по воде! И никто этого не может!

– Может тот, кто верит, что может, – сказал старый монах и пошел по воде.

В саду медленно погибала прекрасная Лилия. Виной тому невольно послужил молодой Орешник. Весной он разросся и покрыл Лилию густой тенью. Недалекие Цветы не понимали истинной причины, но спешили высказаться:

– Ты такая слабая, потому что у тебя нет шипов, – умничала красавица Роза. Учись бороться, отращивай шипы!

– Все твои проблемы от одиночества, – ворчали семьянины Пионы. – Мы сильные, потому что всегда вместе.

– Ты просто ленивая. Трудись! – пыхтели трудяги Тюльпаны.

– Ты капризная и избалованная, – ехидничал Одуванчик. – Все твои проблемы надуманные!

Прекрасная Лилия вздохнула, бросила последний взгляд на орешник и увяла.

Писательство – лучшая терапия. Карандаш становится волшебной палочкой, изменяющей твою жизнь.

Замучилась ожиданием, написала письмо.

Восхитилась ответом, обрадовалась, ожила.

Раскрашивали мир в яркие цвета, веселились.

Предчувствовала расставание с самого начала, но не верила в него. Обиделась. Устроила скандал. Поплакала. Попробовала помириться, заговорить снова, не вышло.

Замолчала. Ушла. Сохранила в сердце тепло встречи.

Когда удастся растворить обиду? Через месяц? Через полгода?

Начала мучиться ожиданием. Может написать письмо?

Сел Емельян играть в карты после захода солнца. Играть он умел только в «дурака», а тут люди собрались интеллигентные, решили «пульку расписать». Что это значит, Емельян не понял, но участвовать согласился.

И как пошла ему масть! Прет и прет, вот опять раздали карты, а там – красота!

– Шесть бубён, – проговорил Емельян довольно.

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – вздохнул сосед слева и спасовал.

– Кто играет шесть бубён, тот бывает обдурён, – ехидно заметил толстяк справа.

Емельян взял прикуп и не стал играть шесть бубён, а сыграл семь и выиграл!

«Дуракам везет», – подумали интеллигенты.

Вредный Декабрь пришел к Ноябрю:

– Ты ни осень, ни зима, ни желтых листьев у тебя, ни сугробов. Серость ты и бездарность, – Ноябрь обиделся.

Подошел Декабрь к Июню:

– Ты ни весна, и ни лето, ни ягод у тебя, ни грибов. Зелен ты и бесполезен.

– Дурак ты, Декабрь, и уши у тебя холодные, – рассердился Июнь.

Схватили Месяцы посохи. Стучат ими: то зимой ливень начнется, то летом – холод лютый.

Месяцы ругаются, люди страдают.

С алжирскими детьми знакомство было неприятным.

Я нарядная, в пионерском галстуке направлялась к школьному автобусу. Вдруг мне пришлось взвизгнуть от боли, в спину летели камни. Наши ребята, уже пожившие здесь, были опытные, они закричали: «Галстук сними!» Я была отличницей, знала наизусть истории пионеров-героев, но становиться одной из них в мои планы не входило, и я потихоньку стянула галстук, удары прекратились.

Иногда, после школы, мы выбегали из автобуса, не спрятав красный атрибут юных ленинцев, забывали о развлечении местной детворы. Я еще не один раз попадала под перестрелку. Арабские дети кидались камнями только в пионеров, без галстуков мы им были неинтересны.

Как обидно! Из десяти ягод шелковицы мне досталась одна – остальные посыпались от касания пальцев.

– Видишь, Настенька, капельки с неба падают. Это дождь! Так всегда бывает, когда на небе темные тучи, как сейчас.

Малышка потянулась ручонкой к стеклу окна, по которому, оставляя длинный след, стекали капли. Пальчики девочки повторяют путь дождинок. Лицо серьёзно, ведь надо понять, осмыслить этот большой мир со всеми его секретами. На маминых руках это удобно.

Ракушка стала мала, и не вмещала мягкое тело. Вынужденно покинув убежище, он пробирался по дну моря сам не зная куда. Все дальше во мрак, ужас и неизвестность.

Наконец-то клешни нащупали подходящий материал. Радостно погрузившись в полость гостеприимного предмета, он изолировался от опасностей и тревог.

Брошенный пластиковый стаканчик перестал быть ненужным мусором. Он стал домом раку-отшельнику.

Группа на снимке. 1 мая далёкого года, где мне восемь лет. У детей цветные шарики и красные флажки. У взрослых на лацканах одежды – аккуратные красные бантики.

Что особенного в этом кадре? Улыбки. Не по команде «чиииз», а настоящие, открытые. Радость не сыграна, она была в тот миг съёмки.

Фото сохранило неподдельную атмосферу искренности, торжественности, праздника.

– Как есть хочется! Скорей бы вечер, – мечтал комар.

Наконец-то прохлада накрыла город и, расправив прозрачные крылышки, кровопивец полетел на поиски ужина.

В парке играл духовой оркестр, поэтому пожилой бухгалтер, блаженно растёкшийся на лавочке, не услышал предостерегающее: «Дзззз».