Александра Ковальски - Блики Солнца. Сборник рассказов

– Нет. Это не так. Скажи, что ты так не думаешь, что это ты со зла…

Он больше ничего не сказал ей. Никогда. В следующий раз, они встретились уже на кладбище – его убили в пьяной драке. Он так никогда и не узнал, что она вышла замуж за компаньона отца и родила сына, которого назвала Андрей.

***

Спустя четыре года…

Она спокойно сидела в кресле рядом с детской кроваткой и смотрела на спящего сынишку. Её лицо было заплакано, а в глазах пустота. Вчера ее отец умер от сердечного приступа. Анжелике казалось, что все это было не с ней. Она вдруг поняла, как же прав был Андрей. Фирма – это все, что было нужно ее мужу. Разорив ее отца, он отнял у старика последнее – жизнь. Теперь Анжелика была сиротой.

Дверь в спальню резко распахнулась и вошел Георг.

– Тише! Ты разбудишь ребенка, – шикнула Лика.

– Ничего! Опять уснет, – он подошел к жене и начал жадно ее целовать, разрывая на ее груди тонкий халатик.

– Пусти меня! – закричала Лика, яростно вырываясь из его рук и уворачиваясь от губ, пахнущих виски и табаком. Получив оплеуху, он отшвырнул жену на диван

– Зашел спросить, когда ты уберешься из моего дома, шлюха!

– Как ты смеешь?

– Я все смею! Тебе здесь ничего не принадлежит! После того, как мы заплатим долги твоего папочки, у тебя не останется даже нижнего белья. Знаю, кстати, один вполне приличный бордель, мог тебя туда пристроить, хотя ты и не вышла данными, но там есть и не очень разборчивые клиенты. Советую подумать над моим предложением, – с этими словами он громко захлопнул дверь спальни. Женщина, утирая слезы, принялась укачивать малыша.

***

Павел стоял навытяжку в гостиной особняка. Напротив него на диване сидела хозяйка – Анжелика Вячеславовна. Оба они молчали. Наконец водитель первым подал голос:

– Простите, но нет. Я не смогу.

– Павел, поймите, что я не шучу. Мне нужно, чтобы Вы это сделали! Ради меня, ради моего сына… Я прошу Вас, – она вдруг резко вскочила. Подошла к мужчине и прошептала, глядя ему в глаза – возьмите, что угодно, только сделайте то, о чем я прошу! Я заплачу сколько угодно и… чем угодно.

Взяв его руку, она положила ее себе на грудь. Спросила: «Или я не слишком хороша?» Он оттолкнул ее ладонь.

– Зачем Вы так?

– Что же еще тебе предложить, Паша?

– Найдите хорошего врача, – помолчав, ответил он.

***

Не прошло и недели после того разговора, как муж Анжелики, возвращаясь из города в свой загородный особняк, попал в аварию. Лика хорошо помнила, как сидела в приемном покое и плакала. Молилась и плакала. О чем было молиться этой женщине, и услышаны ли были ее молитвы на небесах – известно лишь Богу. Здесь на земле, она сделала, что могла. Павла оперировал один из лучших докторов России. Георга Станиславовича – спасти не удалось. Водитель молчал, ссылаясь на амнезию, а Лика благодарила Бога, что Пашка остался жив.

***

Прошли годы. Вырос сын. Анжелика вела дела фирмы одна. Она жила очень замкнуто и часто ездила на кладбище, на могилу Андрея, просила прощения, что тогда не поверила ему. И в церковь, молилась о Павле, чтобы Господь простил его за убийство. Павел, безмолвной тенью, сопровождал ее всюду. Но никогда он не признавался ей, что за убийство Андрея хулиганам заплатил ее муж, и он – Павел, просто отомстил за смерть друга.

В школьные годы был у меня закадычный друг по имени Павел. Жуткий хулиган, но не злой и мухи не обидит, хотя пошутить не дурак… Отец у него был меломан знатный. Как-то раз Пашка пригласил меня в гости и показал отцовскую коллекцию. Помню, как мы сидели на полу около ящика с пластинками и с благоговением перебирали их. Там было много зарубежных альбомов.

– А вот посмотри, что папа на днях принес, – протянул мне Пашка пластинку.

– Ух-ты! – не сдержал я восторженного возгласа, увидев на обложке группу Битлз.

– Отец сказал, что она уйму денег стоит, с пяти получек деньги откладывал и еще премию. Только тссс, нельзя об этом говорить, а то мама сердиться будет.

– А можно послушать? – спросил я.

– Сейчас поставлю.

Пашка немного повозился с проигрывателем и по комнате разлились божественные звуки западной музыки. Мы сидели и слушали с замиранием сердца. Тогда Запад казался для нас чем-то недостижимо запретным, волнующим и манящим, как мандарины и конфеты на новогодней ёлке. Мы не понимали, о чем пели голоса на пластинке, но наше воображение подсказывало нам, что пели о чем-то волшебном и прекрасном…

С того вечера я стал поклонником «битлов», хотя и тайным. Тогда слушать западную музыку было не идеологично. Таких могли и в комсомол не принять. Пашку и не приняли. Он открыто признавался в своем пристрастии к вредной музыке, как и его отец, многие песни знал наизусть и неплохо исполнял их под гитару. В комсомол Павла не приняли, но он особо и не переживал, продолжая наигрывать на своей семиструнке, сидя в свободные часы летними вечерами на крыльце «Yesterday» или не менее знаменитую «Oh, Darling».

Потом начался новый учебный год и с верхних эшелонов спустили план сколько молодых «орлов» должно было быть принято в комсомол… Не хватало как раз одного. Тогда-то учителя и вспомнили про Пашку. Да только он всеми путями увиливал.

– Ну вот зачем мне ваш комсомольский билет? Чтобы взносы в партию платить? У меня каждая копейка на счету. Отец-трудяга, мать-инвалид. Нет уж спасибо.

– А как же ты в институт собираешься поступать? – не унимались учителя. – Без билета не примут!

– Да зачем мне институт? Когда мне учиться-то? Мне работать надо, родителям помогать, – отмахивался Пашка. – А там заучивать всего столько, что и голову сломаешь! Нет, не буду.

– Да ты не заучивай, только заявление напиши. Нам же для отчетности.

Так и уговорили. Павел подал заявление на вступление в ряды ВЛКСМ. Его кандидатуру рассмотрели, поморщились, но пригласили на собеседование. Помню, председатель совета комсоргов задал ему всего один вопрос – «Сколькими орденами была награждена газета „Комсомольская правда“?» Пашка задумался, глядя на стол перед собой, а потом приметил, что аккурат под правым локтем председателя лежит та самая газета с изображением на титуле всех орденов, ей присвоенных…

Так, с честью выдержав экзамен, Пашка стал комсомольцем. Ни один год прошёл с той поры, выросли и мы с Пашкой и наши дети, канула в Лету могучая держава Союза, но и по сей день нет-нет да и вспоминается нам эта история о комсомольском билете и «Комсомольской правде», особенно, когда где-нибудь доведется услышать бессмертные голоса «битлов»…