Андрей Авдей - Истории пациента больницы

– Андрей, – выдохнул Игорь, – вон та, в пуховой шали, наручники вяжет. Сам видел.

– Не тыкай пальцем, решит, что понравилась, – зашипел я. – Ой, она подмигнула!

– И что это мы дрожим? – сложив губки бантиком, одна из «молодиц» многозначительно кивнула на бутылку. – Может, винца для храбрости?

Честное слово, мы рванули так, что обогнали тапки. Кажется, бежали даже по потолку. При этом губы тряслись, глаза слезились, а в ушах звенело удивленное:

– Ребята, вы куда?

Кто бы мог подумать, что бухие пенсионерки по вечерам выходят на охоту? И ведь сразу не угадаешь, что у них в голове! По своей природе пьяная женщина вообще непредска-зуема, а если к тому же связала наручники…

– Интересно, они знают, из какой мы палаты, или нет, – с трудом прокашлявшись, проси-пел я.

Словно отвечая на вопрос, дверь скрипнула, явив пуховую шаль:

– Ребята, вы здесь?

Сдавленно пискнув, мы тут же нырнули под кровати.

– Ушли, – горестно вздохнула бабуля, – а жаль, всё так хорошо начиналось.

«Слава Богу, пронесло!» – подумали мы.

Стоп, а где Серега и Валентин?

– Ребята! – донеслось из коридора.

С тех пор, если вижу губки бантиком, то сразу икаю.

КОЗЛЫ

Единственный плюс больницы – можно выспаться. Казалось бы, ан нет!

– Кто много спит, тот быстро толстеет, – и, грохнув ведром об пол, в палату шагнула са-нитарка по кличке Громозека.

Судя по габаритам, лично она просыпалась только ради нашей побудки. Для понимания, весь я – это её нога. Плюс тётка обладала недюжинной силой, легко поднимая кровать вместе с пациентом. Не удержался? Твои проблемы.

Уборка проводилась оригинально: кроме мытья санитарка пинала все, что на полу. Глав-ное, столкнет, а потом бесится:

– Устроили бардак!

Да какой бардак? Я здесь не валялся, сама же вытряхнула из кровати. Хорошо еще, что увернуться смог. Нога у тетки, как и рука, была очень тяжелой.

За что она не любила нашу компанию, сказать сложно. Может, кто-то из нас внешне сма-хивал на зятя или на покойного мужа, умершего от счастья через день после свадьбы. А может, на первую любовь, отказавшуюся от возлежания даже под угрозой переломов и вывиха копчика. Почему я так думаю? Да потому, что начинать в палате уборку ровно в шесть утра можно только ради страшной мести!

Ни просьбы, ни уговоры не помогали.

– Послушайте, по распорядку подъем в семь тридцать!

– Ноги убрал!

– В конце концов, дайте поспать!

– Устроили бардак!

Ладно, не нравится тебе кто-то, убей его. В конце концов, защекочи усами насмерть. Бед-нягу не спасти, но остальные выспятся!

– Ноги убрал!

Да сколько можно! Мы же не нанимались отвечать недосыпом за грехи неизвестных страдальцев. Поэтому на внеочередном собрании кашляющих было принято решение бороться до последнего чиха.

И уже следующим утром тетку ждал сюрприз в виде сумки с огромным воздушным шари-ком внутри. Хитро спрятанные вокруг иголки притаились в полной боевой готовности.

Все-таки у женщин есть какое-то седьмое чувство, предупреждающее об опасности: Гро-мозека вошла в палату слишком неуверенно и тихо.

Но явное нарушение порядка заставило мгновенно позабыть об осторожности:

– Совсем оборзели. Развели бардак!

И замахнувшись изящной пятидесятикилограммовой ножкой, тётка со всей дури влупила по сумке. Грохот был такой, что в процедурной две капельницы приняли буддизм, а кар-диограф признался в любви к электрофорезу.

Знаете, я все-таки восхищаюсь этой женщиной. Другая бы на её месте заорала во всю силу легких. А эта просто улетела на ведре, быстро загребая шваброй, напоследок рыкнув:

– Козлы!

Ну, и что, что козлы, зато стали высыпаться. Ведь после того случая уборка в палате на-чиналась ровно в семь тридцать. Причем вначале грохало ведро, а затем Громозека рычала приветствие:

– Козлы, вы еще за это ответите!

И КОЗЛЫ ОТВЕТИЛИ

Лично я твёрдо уверен в том, что у женщин есть свой бог. Римский, Истерий Пад-лиус. Это он сделал так, что уже через два дня после воздушного шарика наши, простите, задницы стонали и плакали.

И было от чего. Процесс лечения, кроме таблеток, заключался в трехразовом получении двух уколов. Первый был умеренно болезненный, второй – свыше умеренного. Но моло-денькая сестричка Катя делала все очень аккуратно и без неприятных ощущений. Поэтому процедура была вполне себе терпимой.

Но вот Истерий услышал Громозекины молитвы. Вероятно, тётка дала клятву не есть по-сле шести вечера больше шести порций весом более шести килограмм. И тронутый этим актом самопожертвования, Падлиус отправил Екатерину на курсы, взамен прислав Марию – тоже милую и красивую девушку.

Я заподозрил неладное, когда в палату, оскалившись, заглянула Громозека собст-венной персоной:

– Авдей, на уколы.

С чего бы это вдруг? Мы недоумённо переглянулись, а вот задница вздрогнула, почуяв опасность.

Ладно, разберемся на месте. Но все подозрения рассеялись, стоило войти в процедурную:

– Здравствуйте, – улыбнулась новая медсестра.

Какая милашка, добрая, приветливая, чего боялся-то?

– Вы так похожи на моего бывшего мужа, – продолжила девушка, – ложитесь.

Церемонно оголив седалище, я уже был готов на затейливый комплимент, как вдруг…

«Ах, ты ж, муха-цокотуха, выдра гватемальская!» – мелькнуло в голове после не очень болезненного укола.

– Если погибну, считайте меня трансвеститом! – когда Мария делала второй укол, я был готов на все, только бы уйти.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.