Дмитрий Меренков - Торпеды судьбы

Разницы между ландшафтом своего санатория и территорией легализации не заметил, клумбы в первоцвете апреля, аллейки, огороженные подстриженными кустами и крашенные белым корпуса. Это придало уверенности, входя в Корпус водных процедур уже хихикал над условностями: мой санаторий, чужой санаторий. Книжечка из плохой бумаги отвергает право собственности.

Володю в санатории знали все. Пока спешили по шахматной – белые и красные плитки, дорожке, с ним поздоровались десяток отдыхающих и две медсестры в белом. Тоже самое в корпусе: Здравствуйте; какая радость; чего изволите; я приготовила хвойные ванны; прошу. Оставив все вопросы на потом, вошёл в маленький предбанник и – почувствовал разницу! Зеркало до пола, полотенца стопочкой, тапочки-вьетнамки; пузырьки. В моём санатории всё (кроме зеркала) приносили с собой. Намотав на чресла самое большое полотенце, прошёл в ванную. Так и есть, как Володя рассказывал! Слева – здоровенное корыто с краниками, пенится зелёная жидкость, справа стенка выше роста, а прямо – проход для персонала. За ним капитальная стена с окнами вверху, выложенная желтым кафелем. Мокрая стена отражает мою фигуру расплывчатым пятном, придавая облику пикантность. А полотенце-то уже на табуреточке! Утратив самостоятельность суждений, инстинктивно прячусь под пенную поверхность, сознание возвращается вместе с любопытством. Погрузившись на манер крокодила – одни глаза на поверхности, рассматриваю зеркало противоположной стены. Справа машет ладошкой Володя, из пены вытарчивает ухмылка: А я что говорил?

Слева – входит укутанная полотенцем женщина. Подробнее сказать трудно, черты лица несколько расплывчаты, зато черты характера проявляются ярко: укрывшись пеной, она, как и Володя, машет ручкой. Всё замирает. Глаза сами собой закрываются, что бы продлить картинку погружения в соседнюю купель. Выход Афродиты из пены прозевал. Это туманное пятно на мокрой стене осталось самым ярким воспоминанием от посещения «Звёздочки».

Как говорил Клод Ренуар Гоген: Нам пальчик покажи, остальное дорисуем. Приняли душ Шарко и циркулярный, погрелись в солярии. Хлопнули по кислородному коктейлю и купили билеты в Оперу. Повезло несказанно, давали «Кармен-сюиту».

Все последующие санаторные дни лечение носило не обременительный, скорее развлекательный, характер. А вот последствия – приступы головной боли больше не повторялись.

Объяснение Володиной популярности оказалось простым, но поучительным. В день заезда, едва ступив на территорию» Звёздочки», он столкнулся с несправедливостью. Медсёстры перекапывали клумбу! Это называлось субботник. С присущей ему энергией, превратил уборку санатория в Праздник Первого Дня. Встречал прибывающих у проходной, поздравлял лопатой или граблями, фотографировал «для стенгазеты». Блефовал с пустым фотоаппаратом, но весело! А санаторную карту взял у поехавшего на экскурсию Васи, соседа по номеру.

Колыхание границы «Воздух-Вода» можно рассматривать с двух сторон. Сверху вниз и, сдерживая дыхание, снизу-вверх. Атмосфера позволяет проводить наблюдение за водной поверхностью между процедурами, куда входят санаторные завтраки-ужины, для этого нужно просто бездельничать на пляже города Одессы пока не закончится срок путёвки. Безопасно смотреть на волны, стоя на берегу. Гораздо интересней следить за событиями под водой, забравшись на выступающий в море мол или с причала. Тут тебе и бычки с усами, и мини крабы и прилипшие к бетонным сваям ракушки-мидии.

Водная среда иногда даёт куда больше возможностей: пасущиеся в ламинариях зеленушки; призраками скользящая на пределе видимости кефаль; развивающиеся водоросли на огромных валунах; крабы-песчаники на открытых участках дна; крупные рапаны и те же мидии, но это уже на глубине 10—15 метров. Нырни в солёную мглу и наблюдай подводный мир хоть до конца жизни. Правда, для не привыкших к водной среде он может наступить довольно скоро.

Ныряльщику без акваланга, то есть, в чем мать родила: маска; трубка; ласты – опасно смотреть вверх даже с пятиметровой глубины. Зелень морской воды едва позволяет разглядеть желтый блеск солнца, Страх больше не увидеть его сжимает сердце. Кажется, воздуха в лёгких не хватит, чтобы вернуться в переливающуюся всеми красками бытия газообразную среду.

Ласты сами засучат ножками неразумного новичка-ныряльщика и понесут к свету, оставляя внизу холодную, равнодушную мглу. Забудет про добычу, вылетит из моря пробкой.

Впечатления бывалого подводного охотника я пытался передать Володе. Мы стояли на волнорезе пляжа Аркадия города-героя Одесса. Яркое весеннее солнце односторонне намекало на приближение жаркого лета, приятно поглаживая обращённую к нему щеку. Прохладный ветерок тянул с моря не успевшие согреться массы воздуха и холодил находившееся в тени. Светлые плащи снимать было рановато, от бетона волнореза ощутимо тянуло сыростью, но уходить не хотелось. До санаторного мерила времени – обеда – было ещё долго. Базируясь на превосходных декорациях я рассказывал в лицах об особенностях ловли песчаного краба в Чёрном море. Показывая руками то направление на крымский город Судак – опыт ловли приобретался там, то глубину погружения, то красоту моря, увлекался всё больше. История случилась в студенческие времена, на летних каникулах. Нас пригласил в Судак однокурсник, бабушка которого отдала гостям сарайчик. Промотав остатки стипендий, мы жили морем. Я нырял за рапанами и крабами, а Саша и Витя продавали добычу на пляже. В тот памятный день уезжала домой в Минск очень красивая наша подружка и я бороздил поверхность Чёрного моря, вглядываясь в шести-семиметровую глубину, искал на песчаном дне крупных рапанов для прощального подарка.

Острый глаз заметил ползущего боком краба-песчаника, практически неуловимого обитателя дюн и барханов песчаного дна. При малейшей опасности он исчезает в песке за доли секунды бесследно. Крутое пике на глубину метров пять и правая рука успевает прихватить редчайший трофей. Переоценил краб надёжность толщи воды над собой, а ведь некотрые охотники и глубже ныряют!

Краб ПЕСЧАНИК, ПЛАВУНЕЦ.FREE INTERNET

Теперь на воздух, Краб сверхплановый, нужен ещё рапан. А краб теперь мешает. И вот подтверждение – жадность не доводит до добра – нырнув за рапаном, обронил краба. При попытке схватить его, он уцепился за меня первым. Висел на моей правой руке до поверхности, а левая была уже занята свежепойманным рапаном. Вдох-выдох и опять пике за отпустившим меня крабом, масса побольше, скорость пикирования выше! Кричу – стой. Стрелять буду! Тут рассказ прервался. Володя так хохотал, что заразил меня. Отсмеявшись, огляделись. Никто не обратил внимания на смешливых мужчин. Некому было. Только на пляже появилась группа молоди. Компания подростков-переростков, очевидно, сбежала с лекции в поисках свободы. Они не собирались ждать наступления летней жары, куртки и плащи улеглись на камушки, захрипел кассетный магнитофон «Весна». Девчонки уселись рядом, вытянув ноги для загара. Ребята откуда-то притащили лист ржавого железа. разбрелись в поисках плавника для костра. Совершенно очевидно, они собирались жарить мидии. Их ведь покупают на Привозе, или достают из моря, кладут на раскалённую сковороду или железный лист. Как только ракушки раскрываются, их можно есть. Даже солить не требуется, они из солёной воды.