Денис Даровов - Смешно и грустно. Сборник рассказов

«Светло, – говорит, – как в раю, даже глаза слепит».

– Сказки, – не поверил Илья.

– А ты пробовал? – спрашиваю.

– Нет, но…

– Вот и не говори. Чтобы самому макушку не прожгло, пришлось лечь на сиденье. Вокруг уже лужи образовались. Кузов раскалился до красна. Салон превратился в микроволновую печку, а шофёру выпала участь куры гриль в фольге. Он в дверь, а она не открывается, он в другую – тоже самое. Приварились двери-то. Он стекло опускает и туда. Но нет, милый, погоди!

С твоим пупком

Быть цыплоком!

Застрял. Торчит из двери, ручками и ножками болтает. Чувствует, что уже паленым попахивает. От запаха горелого мяса забеспокоились волки и попытались подобраться поближе, но горячий луч от лобового стекла быстро из них самих жаркое наделал. Оставшиеся тут же поджали хвосты и бросились на утёк. Но шофёр на всё это даже внимания не обратил – не до того было. Ещё бы минуту и всё – можно первую пробу снимать. На счастье, в этот момент в багажнике рванула покрышка. Как она даст! Как его из двери вышибет взрывной волной… потом он уже вспомнил, что у него там баллон газовый лежал на всякий случай…

– Значит, взорвался баллон? – перебил Илья.

– Нет. Я же говорю, покрышка взорвалась, а баллон рядом лежал.

– Ха, от покрышки такого взрыва не бывает!

– Да? А ты когда-нибудь в микроволновке колесо поджаривал?

– А зачем? Да оно и не поместиться в печку.

– Тогда почём тебе знать?

Илья хотел что-то возразить, но я жестом остановил его:

– Это же не обычное трение во время езды, когда большая часть кинетической энергии в землю уходит. Здесь, Илья, процесс глобальный, можно сказать, трансцендентно-разбалансированный с растормаживанием спящих зарядов совокупляющихся частиц! А молекулы металла с газового баллона сыграли роль антирепродуктивного катализатора. Понял?

– Понял, – угрюмо согласился он, хотя весь его вид говорил об обратном – Что там дальше было?

«Лечу, – говорит, – и думаю, как хорошо всё вышло. Лужа-то вокруг жигулёнка кипит, кипит лужа. Если б вышел сам из машины, сварился бы, как сосиска в тесте, ну, в одежде ведь. А я парю над ней, штанами дымлю и всё мне нипочём».

В общем, приземлился головой в сугроб. А мягкое место всё ещё жжет огнём – оно же дольше всего пеклось. Покрутился, перевернулся. Раз и опять в луже сидит мокрый снизу. Пошёл к следующему сугробу. Так он ещё минут сорок ходил этим делом снег топил, пока не остыло. А в последний раз сидит – хорошо так – от самого пар валит, как от чайника, берёзки шумят, вороны поют: «Кар-кар». Залюбовался, заслушался! Хотел встать-то потом… никак… примёрз и опять этим местом.

«Что за напасть такая?» – думает.

Как быть? Хорошо, берёзка рядом росла. Достаёт он из кармана червяков…

– Червяков? – изумился Илья.

– Ну, он же рыбак почти. Как собирался летом на рыбалку, так с собой червей и носит на всякий случай.

«Дай-ка, – думает, – я из них приманку сделаю для птиц».

Какая приманка?! Они там передохли все давно. Сама банка вздулась. Если её об асфальт шандарахнуть, взрыв получится посильнее, чем от покрышки – там же газ! А он – дурак – открыл эту банку, ковыряется в ней, выбирает, кто попригляднее: так, этот некрасивый, этот кривой, у этого рот набок, у того прыщик вскочил… Смотрит, вороны с берёзок падать начали. Лежат на снегу и не шевелятся, лишь изредка лапками подёргивают. А газ из банки струится и тонкой ниточкой к небу тянется. Одна ворона совсем рядом упала. Дотянулся он до неё, взял за шею и лёд вокруг себя клювом так откалывает, откалывает. Отколол! И пошёл за ёлкой пешком. Я его потом спрашивал, зачем в березняк попёрся… за ёлкой?

А он мне:

«Понимаешь, Новый Год „на носу“, лесники особенно тщательно свои угодья охраняют. Некоторые даже, говорят, в снегу себе пещеры вырыли, сообщающиеся специальными проходами, и с вверенного участка ни ногой. Одичали совсем, на людей бросаются… со штрафами да и так просто, когда есть очень хочется. Ну вот, а в березняке их нет и ёлок тоже нет, как оказалось. Зато я там такой тополёк заломал… закачаешься! Ничего – думаю – если жена спросит, что за бревно я приволок? – скажу, что это ёлка. А если спросит, почему лысая? – скажу, что пока вёз, завяла без воды. Мол, что, дура, первый раз, что ли видишь, как цветы листья сбрасывают? По последним данным ёлку относят к цветам семейства зубчатых. Вот бери и наряжай, не то обратно в лес отнесу».

Ясное дело, домой с пустыми руками возвращаться негоже после стольких-то приключений. Притащил он этот тополёк, привязал к крыше жигулёнка, а уехать не может. Ток-то весь в фары ушёл. Он же их не выключил, когда улетал. Оно и понятно. Что же делать? Достал он большую лампочку…. Это он ещё прошлой зимой у соседа в гостях был, вот лампочка до сих пор в кармане и лежит на всякий случай. Разбил он у лампочки стекло (аккуратно-аккуратно), подсоединил к аккумулятору, а сам начал зажигалкой спираль нагревать. Таким образом, тепловая энергия переходит в электрическую и аккумулятор заряжается. Хорошо, что зажигалок с собой много было на всякий случай…

– Ну врёшь, ну ведь нагло врёшь! – вскипел Илья, – Не бывает такого, чтобы от зажигалки ток пошёл!

– Почему?

– Не бывает и всё! Я думал, ты нормальный парень, а ты…

– Ну кто я? Врун, да, врун? А ты пробовал?! Лично ты пробовал или из друзей кто-нибудь?

– Нет, но это и так ясно.

Может быть, ты мне физическую формулу можешь написать, доказывающую, что я вру?

– Нет.

– Значит, я имею полное право на тебя обидеться. Будь здоров.

Я скрестил руки на груди и отвернулся в сторону.

– Да ладно, не дуйся, – пошёл напопятную Илья, – допустим, я не прав…

– Не делай мне одолжений.

– Хорошо, скажи, чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты признал себя мокропузым вымудрялой.

– Кем?!

– Мокропузым вымудрялой. Скажи: я – мокропузый…

– Нет!!!

– Да.

– Нет!

– Вымудряла.

– Нет!

– Да.

– Нет.

– Да!

– Ладно. Я мокропузый выму… выму… дряла. Доволен?

– Доволен.

– Мир?

– Мир – заплатка из дыр. Слушай дальше.

Получив истинное наслаждение от мести, я продолжил:

– Электричеством наш герой в итоге обзавёлся, а что толку? После взрыва руль изогнулся, оплавился и лежал на обугленном сидении. Замок зажигания, если и мог что-то разжечь, то только приступ жалости в сердце автолюбителя. Педали в пол провалились, а рычага переключения скоростей просто не было. В общем, о том, чтобы машина ехала сама не могло быть и речи. Нужно толкать одному по снегу, потом по асфальту, да ещё тополёк этот на крыше тяжёлый, как из чугуна отливали. Голый ствол на троих в обхвате и три коряги веток растопырились в разные стороны. Тащить тяжело, а бросить жалко. Как быть? Хотел мужичок с досады ногой по колесу ударить, размахнулся да как поскользнётся, как со всего размаха брякнется на спину. Лужи-то под машиной давно замёрзли, причём сплошным пластом, хоть на коньки вставай. Подковырнул он этот пласт с одной стороны (хм, поддаётся), приподнял, перевернул скользкой стороной вниз и кое-как закатил на него жигулёнок. Получились одни огромные санки. Слегка подтолкнул и всё – скользит пласт, как соплями намазанный. Разогнался мужичок, сам на ледышку запрыгнул и сидит покуривает. Так до самого дома и ехал. Одна беда: разогнаться-то он разогнался, а как остановиться не знает. Балку, которая и так почти отвалилась, оторвал и стал рулить ей, словно не едет, а плывёт на плоту. Автомобили от него шарахаются, милиционеры просто от одного вида в обморок падают. А пешеходы аплодируют, кричат: