Олег Джурко - Дожинки Любви – 2

Любовь мечется между сердцем и душой, прихорашиваясь в ожидании, когда похабный секс выключит свет и можно будет смыться наконец…

Любовь невольница в гареме эволюции.

Любовь. Что ты забыла в сердце моем? – Свой гонорар, милок.

Любовь невольница в гареме эволюции.

Любовь приходит взвалить на нас свои заботы о целомудрии…

Любовь ищет счастья, а находим сексапильных женщин.

Любовь бал секса.

Секс тяжелая атлетика любви.

Любовь приданое секса.

Любовь дезодорант для стойла терпимости.

В качестве чувства Любовь и Деньги Особы Богорожденные.

Для любви мы только краски на акварелях ее счастья.

Любовь приходит не постучавшись, и поселяется жить на хозяйских харчах, расплачиваясь сексом.

Целомудрие утоляет любопытство любви, но не жажду.

Свадьба – новоселье, в Храме Любви, волокут кровать, перину, унитаз и горшок с геранью… приданое счастья.

Утро после первой брачной ночи: и это все?

Любви строим храмы, живем в ее дворницкой.

У любви не бывает чужой постели.

Любовь сметана для блинов, испечённых на сковороде секса.

Любовь не всегда разнополая.

В поте лица строит сердцам любовь мосты, вожделение сжигает.

Чтобы любить человека нужно исполнять столько лицемерных условностей, что проще купить собаку, – любовь ее безмерна и неразборчива.

Собаке не приходится лицемерить в любви к человеку, любовь собаки беспредельна.

, она царствует

Любовь дипломатический раут перед вакханалией сладострастия.

Дома любовь не ночует, любовь царствует.

Была бы возможность, перебила бы утром любовь зеркала.

Любовь частенько путает бюстгальтер со штанами.

Брак по расчету открывает альфонсу парадные двери, брак по любви – скромно пользуется крыльцом для кухонной прислуги.

Любовь к животным, – терпимость и к скотам.

Любовь желанный гость даже в общаге. Так и кочует от дома к дому, не имея собственного угла.

Внебрачные Дети – иллюзии бездомной любви, снявшей закуток у новобрачных в надежде перекантоваться до развода.

Дети – цветы Бога, выращенные на личные деньги.

В первую же брачную ночь мотыльку любви обламывают крылышки, выдергивают лапки, а что осталось – добивают в койке… чтобы не вмешивалась в семейные проблемы.

Голос секса, вопиющего в ночи, – визг стальных пружин матраса.

Секс превращает бабочку любви в прожорливую гусеницу.

Дети – подкидыши бродячей, бездомной любви.

Притча 1-16. Любовь не оспаривает свою очаровательную беспечность. Любовь так хочет быть похожей на наши грехи, превращенные в искусство любви, но ей это не удается, любви не хватает нашего эгоизма, чтобы стать личной собственностью частного сердца.

Самое притягательное в любви – мечты наших грехов.

Претензии любви ко мне – как к Богу, но простить мне душа не может ничего.

Любовь – Красота душечки , хорошо пригнанная портным по фигуре душечки.

Любовь, душа моя и я третий лишний – компашка та еще…

Самое убедительное доказательство преданности для любви – наши грехи.

А вот собаке любви мало не бывает.

Любовь шляется по гостям с дарами, но переночевав, уходит с дарами.

Любая лачуга предоставит любови ночлег, но не жилье.

Собственно, дать любви – не чего, разве что себя.

Любовь в койке нуждается больше чем в крылышках Амура.

Любви позволено все, как шкодливому ребенку…

Любовь шарит в карманах сердца в поисках сладостей, натыкается на табачные крошки, медяки, презервативы…

Душечка манекен портного феи красоты.

Любовь неоплатный долг Всевышнего.

ПРИТЧА 1-14. Речь развитой душечки – этажерка, на полках вперемежку – эротический роман, библия, поверенная книга, подгузники, побрякушки от любовника, семейная фотография в золотой рамочке, бигуди, расчески, булавки и шпильки, шпильки, шпильки…

Дети прелестное бесстыдство любви.

Любовь ничего не создает, но отработала способ обналичивания духовных ценностей, и живет на проценты с Веры нашей доверчивости.

Любовь – это Я… и сама она, но другого пола.

Любви угодить – не поле ререйти…

Любовь одна на двоих, жизни не хватает поделить ее поровну.

Любовь – абонемент в собственный дом терпимости.

Любовь знает, где зарыт клад, любой дурак выкопает… и не поделится.

ПРИТЧА. Любовь и благодеяние – соперницы в сфере оказания духовных услуг. Милость любви подается медной мелочью, благодеяние оказывается крупными купюрами

Любовь не только в сердце, она и на плечах.

Возможно все, невозможно только любить всех…

Все свое и чужое носим в уме, душечка – на языке.

Любовь – рулетка гормонов.

Тяга к совершенству любви отсекает многое приятное, что нам не чуждо… Благоразумно ли это членовредительство.?

Любовь и кувалдой не побрезгует если будешь привередничать…

Жена бьет тряпкой, пока любит, но может добить чемоданом, когда выставляет пьяницу за дверь.

Любовь – та половина меня, куда Диавол входит постучавшись, и сняв шляпу в знак уважения.

Любовь – привычка выглядеть лучше себя в собственных глазах.

Одиночество – чистоплюйство любви.

Любовь прекрасна, если на минутку припрячет твою память от склероза.

В иные дни любовь отказывается быть представителем моей личности, говорит – с тебя довольно морды.

Любовь – невеста в ожидании сватовства слов.

Днем любовь, ночью любовь… да кто ж тут не рванет тельняшку.

Сто лет на глазах у мужа, как тут не постареть…

Сила Воли перебрасывает гирю любви с больной головы на здоровую.

И разлюбить нужно с толком, с расстановкой.

Чем дальше в лес любви, тем больше желание вернуться домой без дров.

Любовь поощряет расточительство.

Правду о любви отдаем на откуп.

Любовь мотив преступления.

История – баба в постели тиранов, которая распутничает с кровожадным тщеславием тирании.

Любовь – беда раба.

Гормоны удовольствия, – вот скромная корысть душечки.

Любовь – венец притч Соломоновых.

«И это пройдет» – первый закон любви – по Соломону.

Счастье – преамбула любви, любовь как преамбула Уголовного Кодекса Брака…

Красота паразитирует на восхищениях зависти безобразного.

Красота доходное предприятие изысканной безнравственности.

Любовь – криминальный роман интеллигентного педофила.

Любовь взбрыкивает, когда ее впрягают в телегу семейного благополучия.

Душа не садится за один стол с компанией, намеренной посудачить о моральных ценностях любви.

Сама красота – безопасна, но ее высокомерие!